Злые белые пижамы
Шрифт:
Если травмирована была нижняя часть тела, то сейдза не требовалась, но был специальных способ сидения на кресле для сеншусеев (спина прямо, ступни вместе — не перекрещены и ровно стоят на полу), и этот способ сидения не способствовал восстановлению сил.
Жесткая политика по травмам сеншусеев была еще одним традиционным способом «развивать дух». Идея заключалась в том, чтобы создать бойцов, которые могли бы исполнить долг вне зависимости от состояния тела. Целью было сломать субъективную связь между тем, как ты себя ощущаешь и как действуешь. Более того, ее нужно было подменить на определенную цель и достижение этой цели,
Когда мы начинали курс, Толстяк спросил каждого из сеншусеев о прошлых травмах. Многие это восприняли как возможность «похвастаться шрамами», Адам со всеми его многочисленными признаками бурноё молодости, проведенной на скейтборде, выдал все. Только Рэм спросил причину вопроса. «Для того, чтобы учителя знали, где могут быть ваши слабые стороны и в чем могут быть ваши ограничения, и насколько сильно вас можно загнать» — был ответ. Неспособность Адама сидеть спокойно была отчасти санкционирована его балладой о переломе колена в пятнадцатилетнем возрасте. Рэм сказал: «Что касается этого курса, у меня нет старых травм, о которых я мог бы рассказать». Теперь я понимал, что это была лучшая политика, признание старых травм всегда было путем для отступления. Рэм себе его не позволил.
Я переживал определенный упадок. Излишняя дисциплина в обучении не относилась к нашей квартире. Когда я не спорил или не играл в «вызов», я тратил много времени на сон. Даже когда мы брали в прокат видео, я часто засыпал на середине фильма. Повторно смотря какое-то кино с участием Стивена Сигала я сказал: «Следующий удар был действительно хорош…» Затем я начал храпеть — даже хорошие удары не могли удержать меня ото сна.
Толстый Фрэнк и Крис все так же тренировались каждый день в додзё и медленно продвигались по пути к черному поясу. Если они продолжат регулярные «кеншу», интенсивные, регулярные тренировки на дневных занятиях, они могли бы сдавать тест на черный пояс в то же время, что и сеншусеи.
«Будет интересно посмотреть, чье айкидо лучше, — посмеивался Крис. — Я все еще не очень уверен, что ваш курс имеет отношение к айкидо, больше похоже на грубый обряд инициации или просто курс выживания.»
У Толстого Фрэнка мнение было выше. «Не думаю, что я бы смог мириться с дерьмом так, как это делаете вы, ребята».
Толстый Фрэнк все еще не нашел работы и проводил много времени за стиркой доги и одежды в стиральной машинке. В один день случилась небольшая трагедия, когда его особенные иранские трусы были украдены с веревки для сушки белья. Мы догадались, что их украли, потому что внезапно в квартире стало светло. Когда огромные коричневые эластичные трусы, сшитые его матерью, сушились на веревке, они загораживали весь свет, поступающий в квартиру через кухонное окно. Я привык к темноте. Когда свет неожиданно появился, я помчался узнать, что случилось. Гигантских трусов как не бывало, как собственно пропал и след вора. Возможно, причудливый порыв ветра сорвал огромный трепещущийся кусок материи с веревки. И кроме того воровство трусов довольно распространено среди японских женщин. Я не поверил, что кто-то мог захотеть обладать такой жуткой огромной парой коричневого иранского нижнего белья.
Крис выразился довольно нетактично по поводу этого происшествия. «По крайней мере, теперь я могу читать, не включая свет», — сказал
Несмотря на то, что Крис вел себя как наша «мамочка», Крис был основным кормильцем в Фуджи Хайтс… Он решил забросить рискованный шоу-бизнес и теперь проводил долгие часы в Митсубиси, Иточу и Митсуи, обучая высокооплачиваемых интеллектуалов. В этих компаниях Крис получил работу, подготавливая тех особенных людей, которые получили продвижение по службе, за рубеж и считал это более достойным, чем обычное обучение английскому.
Работу он получил через Патрика. Когда бы мы ни встретились, он спрашивал меня: «Ну и что это за штука такая, айкидо?», тогда я показывал ему несколько приемов и он говорил: «очень хорошо, очень хорошо — в теории. Но что же делать в реальной драке?»
Непосвященные всегда вели себя одинаково. Они хотели знать, можешь ли ты «сделать» Майка Тайсона, если он не так посмотрит на тебя в паре Иногда я объяснял, в чем ошибка этого вопроса в целом. Иногда просто говорил: «Возможно, я не смогу сделать его, но могу выдержать приличное количество ударов».
Хороший полицейский, плохой полицейский
«Зевать в присутствии других людей — признак плохого тона. Если неожиданно самурай почувствует желание зевнуть, он должен облизать губы, не открывая рта, и желание пройдет.»
Я сказал Нонака сэнсэй, что подружился с некоторыми из японских полицейских. «Я думаю, что дружить с японским мужчиной трудно, — сказала она. — Он всегда будет хотеть продемонстрировать иностранцу свою лучшую сторону.»
Полицейские жили в шо-додзё, маленькой комнате рядом с основным додзё. Я зашел взять сигарет у Шерлока, я все время пытался бросить, поэтому половину времени был без сигарет. Я открыл дверь и меня практически снесло клубами дыма. Все полицейские лежали в спальных мешках. Семь или восемь из них курили. У них был телевизор и видеоплейер и я заметил кипу порновидео, хотя в тот момент они ничего не смотрели.
— Вы, парни, живете весьма недурно, — сказал я Шерлоку. Он широко улыбнулся, показав свои испорченные и разъеденные зубы, у него были самые плохие зубы в полицейской группе.
— Успокойся, — сказал он. — Здесь нет ни одного учителя! Держи свою пачку. — Он дал мне новую пачку Милд Сэвен, сигарет, предпочитаемых служащими, из разорванного блока. Два или три полицейских, как и Сакума, крепко спали. Сато читал книгу.
— Погоди немного», — сказал Шерлок. Он представил меня Маэда-сан, «горилле», который был комедиантом группы, и кто в главным образом интересовался всем, что связано с борьбой.
— Ты знаешь Тони Сэнт Клэра? — спросил он.
— Боюсь, нет.
— Галли Линекера? — спросил Сэйто, другой полицейский.
— Да, — ответил я, — джентельмен из футбола.
— Но ты настоящий английский джентельмен, — сказал Шерлок, демонстрируя свои ужасные зубы снова. — Ты всегда ешь японскую лапшу без шума!
В додзё Шерлок стал моим новым «приятелем». Перед тренировкой мы перебрасывались парой дружеских слов, обсуждали наши последние травмы. Если я забывал об этом ритуале, Шерлок подкрадывался сзади после тренировки и щипал меня за зад. Я видел как мальчишки в младших классах средней школы таким образом показывали свое дружеское отношение. Но все же трудно было это вписать в поведение мужественного гражданского полицейского. Я как-то не представлял их щипающими друг друга за задницу в тренировочном центре штаб-квартиры спецподразделения.