Злые белые пижамы
Шрифт:
Было удивительно, но, очевидно, я сдал.
Я посмотрел на Уилла. «Мы сделали это. Мы им показали. Мы сделали это.»
Денни подошел, усмехаясь, и пожал мою руку. «Я думаю, что способ, которым ты укротил Бена — это Путь для развития, Роб. Путь развития!»
Крис выпустил свой поток критики. «Я думаю, что после всего, что я видел сейчас, я дважды подумаю теперь перед тем, как напасть на вас, парни», — сказал он.
После все отправились в бар, чтобы выпить. Я вновь думал о возможности озарения, ослепительной вспышке великого единства или же сомнительной искре малого разнообразия. Я размышлял о словах дзэнского священника, которые он сказал мне, когда я только приехал в Японию: «Некоторые люди переживают одно большое озарение,
Хотя я скорее был склонен больше к малому озарению, я теперь знал, я видел мельком то, о чем говорил старый самурай.
Я хотел расположиться рядом с Мастардом на праздничной вечеринке, что я и сделал. Он сидел рядом с Накано и всякий раз, когда Накано доставал сигарету, Мастард чиркал своей зажигалкой, чтобы дать тому прикурить. Я пробовал сделать то же самое для Мастарда, но он не ожидал этого, как будто он считал своим долгом делать это для Накано, таким образом я потратил половину всего времени. Я пробовал сказать Мастарду, насколько я благодарен ему за то, что он вдохновил меня на то, чтобы пройти курс. Он сделал некий жест, который делают в Японии, когда хотят показать, что весьма польщены.
Чида сидел поодаль от нас. Внезапно он повернулся ко мне и впервые обратился ко мне серьезно.
«Иноуэ сэнсэй, глядя на вас, предположил, что вы практиковали айкидо долгое время. Он сказал, что ваш стиль похож на старый стиль Ёшинкан. У него есть тесть, который занимается айкидо уже шестьдесят лет, и у него такой же физический тип, как и у вас. Так сказал Иноуэ сэнсэй. Он сказал, что это доказывает, что человеческие типы одинаковы для любой расы, нет никакого специфического японского стиля.»
Он сделал паузу и зажег сигарету. Он курил, как и большинство японских мужчин, но не был заядлым курильщиком, это было ничто по сравнению с привычкой Канчо в сотню сигарет в день. Он жестом указал на Бена: «Если Бен бросит айкидо спустя три или четыре года, я не удивлюсь. Он все еще в том возрасте, когда может бросить. Но вы будете практиковать в течение тридцати лет. Я уверен в этом.»
Затем он махнул сигаретой в сторону Малыша Ника, который выглядел гордо и отчужденно в своем хорошо скроенном костюме. «Совсем как молодой Чино. Точно такой же. Абсолютно.»
«Чида любит поливать грязью», — сказал Мастард. Но на сей раз я знал, что он был неправ. Чида был абсолютно серьезен. Это была Япония, где я осознал, что учителя были ближе к гуру, чем что-либо другое.
Пришло время выступить с речью. Первым Даррен выбрал меня. Я произнес речь, и до меня донеслись крики, чтобы я прочел стих. Я импровизировал, сочинив грубый лимерик о размере члена Даррена, но стих почти заглушили возрастающие пьяные крики. Бешеный Пес встал и сказал собравшимся, что хочет сделать объявление: он сказал, что он и его жена вскоре должны будут услышать топот крошечных ножек. Она была беременна! Его жена выглядела ошарашенной и закричала, протестуя. Случилась путаница криков с поздравлениями. Тогда Анна Мари ринулась прочь с вечеринки. Это было неправдой, Бешеный Пес сыграл шутку с ней.
Я подошел к Роланду «Терминатору». «Ты жестокий ублюдок, не так ли?» — спросил я его. Он улыбнулся, его отвратительное лицо было милостивым и непроницаемым. Он ответил: «Но ты окончил курс. Ты сделал это. Я не думал, что ты сможешь, но ты сделал это.»
Снаружи, на улице, Бешеный Пес начал биться головой не прекращая о хрупкий металлический дорожный знак, который, похоже, уже начал поддаваться. Он был полон отчаяния из-за своей шутки, которая выставила его жену на посмешище.
«Ник», — окликнул его мягко Чида. — «Ник».
Большой Ник повернулся и увидел, что его учитель усмехается и качает головой. Сейчас же взволновавшись, Бешеный Пес бросился без остановки извиняться.
Вечеринка начала расходиться когда появились планы продолжить в ночном клубе. Учителя должны были вернуться домой к своим женам и семьям. Я видел, как Чида спокойно покинул нас. Самый великий практик айкидо в мире вскоре исчез в толпе на станции, став неразличимым в своем темном костюме среди ночных гуляк и конторских служащих, спешащих на поезда. Некоторое время я следил за движением его коротко подстриженной головы, но потом он исчез, проглоченный толпой спешащих людей.
Сомнительный телохранитель
«The curse it continue.»
'Проклятие продолжается.'
«Пока вам не исполнилось сорок лет, лучше отложить мудрость и проницательность, сконцентрировавшись на выживаемости. Даже достигнув возраста сорока лет человек, будучи неспособным выжить, не будет уважаемым другими.»
После курса Уилла и Крэйга попросили быть севанин на прием следующего года. Уилл приглашение отверг, а Крэйг принял. Вопреки предсказаниям он стал образцовым помощником учителя, жестким, но не задиристым. Крэйг, как казалось, был действительно заботливым. Бешеный Пес устроился на работу, он стал преподавать английский язык маленьким детям и также попросился остаться в додзё как севанин на неполный рабочий день. Рэм продолжал ездить на своем супербайке Ниндзя и также продавал драгоценности. Роберт Мастард женился на Кэрол и возвратился в Канаду, чтобы построить своё собственное додзё. Бен, Денни и Ага вернулись в Австралию, Денни забрал с собой свою семнадцатилетнюю подругу. Малыш Ник вернулся в Торонто к стряпне своей матери. Уилл все еще жил в Японии со своей женой и ребенком. Адам вернулся в Сиэтл, иногда, возможно, я слышу, как он катается на своем скейтборде. Толстый Фрэнк женился на своей австралийской девушке и теперь живет в малонаселенной местности на верблюжьей ферме. Крис продолжил свои скитания, как будто ища что-то, что было вне его досягаемости. Сара планировала поехать в Индию.
После завершения курса я блуждал по Токио, будучи не у дел. У меня была уйма времени, и я стал кататься в метро бесцельно, иногда добираясь аж до конечных станций далеко в сельской местности и обратно. Я хотел заполучить власть над самим собой, претворяя в жизнь дисциплину, которую я изучал в течение прошлого года. Но это было трудно, и я убедился, что необходимо время, чтобы полностью погрузиться в этот опыт.
Я устроился на работу в книжный магазин в Токио, но монотонность после интенсивного курса была убийственной. Однажды по пути на работу я был остановлен несколькими полностью снаряженными гражданскими полицейскими при входе в подземку. Я попробовал увидеть знакомые лица через запотевшие пластиковые маски. Я чувствовал, что знал этих парней, но для них я был всего лишь иностранцем. Меня вежливо оттеснили назад. Я спросил, что случилось. «Газовая атака!» — сказали они. Я сел на автобус и, доехав до работы, увидел, что в книжном все слушают радио. Это был день газовой атаки секты Аум, от которой пострадали пять тысяч человек.