Злые клятвы
Шрифт:
Хиро вздыхает и садится напротив меня. — Ну, судя по тому, что я узнал от Сайто, у Питера Маркса не было особого выбора относительно того, что он ей дал.
— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я с любопытством. — Никто другой не должен был иметь права голоса при выборе ее одежды.
— Ай.
— Мне сказали делать записи и следить за тем, чтобы все прошло гладко.
Хиро качает головой.
— Очевидно, на той встрече произошло много такого, о чем мы не знали.
Я жду, пока он объяснит, а когда он этого не делает, я давлю на него.
— Ну?
— Сайто сказал, что
— Я не понимаю…
Хиро вздыхает.
— Позволь мне начать с этого. Ты просил Питера Маркса покрасить волосы твоей жены? — я качаю головой: нет. — А как насчет того, чтобы натереть ее воском и украсить?
— Что? — недоверчиво спрашиваю я. — Конечно нет.
Я не такой уж зверь, чтобы заставить ее изменить свой внешний вид. Черт, нет ничего плохого в том, как она сейчас выглядит. Мне нравятся красивые теплые цвета ее светлого балаяжа. И, насколько я мог судить по тому месту, куда я набил пальцы позапрошлой ночью, ей не нужно наносить восковую эпиляцию ни на дюйм ее жизни. Не то чтобы это имело для меня значение. Если она хочет отпустить все это и стать кустистой, тогда назовите меня исследователем дикой природы.
— Я так и думал, — сказал он. — Но именно это Ай запланировала для твоей жены.
Чертово дерьмо.
Нажимая кнопку внутренней связи, ведущей к столу Чиё, я лаю:
— Немедленно вызови Ай в мой кабинет.
— Да, сэр, — послушно отвечает она.
— Это будет весело, — Хиро ухмыляется и откидывается на спинку стула, закинув одну ногу на другую. Качая головой, я собираюсь сделать язвительный комментарий, но в дверь резко стучат.
— Войдите.
Дверь открывается, и Ай входит в комнату с улыбкой на лице. На ней синяя юбка-карандаш и белая блузка, на которой слишком много расстегнутых пуговиц. Я видел эту одежду раньше. В шкафу моей жены. Они практически идентичны. Теперь все это имеет смысл.
Я лениво задаюсь вопросом, почему моя новая невеста ничего не сказала мне о поведении Ай, кроме ее ехидных замечаний. Неужели она думает, что это я приказал Ай сделать то, что она сделала?
— Оябун, — она склоняет голову, уважительно приветствуя меня. Любой, кто работает в офисах на верхних этажах Технологического института Накамура, также является членом Якудза. Ай приветствует меня, называя мою должность на японском языке. Босс.
— Ай, — мой голос холоден, когда я приветствую ее в ответ, и она резко поднимает голову и расширяет глаза. Она знает этот тон и то, когда я его использую. Я не прошу ее сесть, как обычно, и по тому, как дрожит ее тело, я могу сказать, что она знает, что находится в глубоком дерьме. — Ты хочешь мне что-то сказать?
Горло Ай трясётся, лоб морщится, но она не отвечает. Это потому, что она не думает, что сделала что-то плохое?
— Насчет моей жены… — продолжаю я, опуская намек.
Ай бледнеет.
— Я просто пыталась убедиться, что она именно то, что тебе нужно, — слегка заикается она. — Одежда, которую она показала дизайнеру, не годилась для
— А волосы? Вощение? — спрашиваю я, моргая на нее. — Какова была их цель?
Нижняя губа Ай дрожит, а глаза слезятся.
— Все, что я планировала, было для тебя, — настаивает она, ее глаза умоляют меня понять. — Я не планировала ничего отличного от того, что ты всегда делал на свиданиях. Я не виновата, что она наговорила тебе, что я выполняю твою работу и заставляю ее выглядеть респектабельной, а не обычной шлюхой.
«Глок-32» под столом у меня в руке, и я направляю его на ее голову еще до того, как Ай успел заметить это движение. Она издает обиженный крик и падает на колени, закрывая лицо руками.
— Ты только что назвала мою жену шлюхой?
Моя личная помощница в ужасе, ее рот открыт, она пытается придумать какой-нибудь способ спастись.
Она не может.
— Я хочу, чтобы ты очень тщательно обдумала свои следующие слова, Ай, — рычу я, слегка нажимая пальцем на спусковой крючок. — Эти слова могут оказаться для тебя последними.
Ай была моей личной помощницей с тех пор, как я занял это место после смерти отца, когда мне было семнадцать. Она на несколько лет старше меня и работала в одном из элитных казино золотого клуба. Место, где женщины обслуживают мужчин напитками, а также стоя на коленях. Она рыдает, ее лицо становится темно-красным, и она изо всех сил пытается вспомнить, как дышать, несмотря на страх. Мне ни разу не приходилось беспокоиться об Ай. Я думал, что ей можно доверить свою жену, но я ошибался.
— Мне очень жаль, — умоляет она, ее грудь быстро поднимается и опускается. Ее руки сжимают грудь, и она раскачивается взад и вперед. — Честно говоря, я думала только о том, что делаю то, что лучше для тебя. Пожалуйста, верь мне.
Проблема в том, что я верю, что, в своем извращенном понимании, она считает, что то, что она сделала, было для меня. Я ни разу не оказывал привилегированного отношения ни одной из женщин, с которыми встречался. За последние три года их было не так уж и много, и вообще их не было. Как я мог трахнуть другую женщину, если мысли об Эвелин поглощали каждую минуту моего бодрствования? Несмотря на то, что мы были помолвлены, я продолжал встречаться с женщинами и планировал продолжать встречаться, даже когда мы поженимся. Я планировал вести себя тактично, чтобы оказать ей услугу, но в тот момент, когда она убежала, никто больше не имел значения. Мой член отказывался вставать ни для кого, кроме маленькой сбежавшей невесты, которая бросила меня у алтаря, выглядя дураком.
Ее дрожащая фигура съеживается передо мной, когда я приближаюсь к ней, дуло моего пистолета крепко прижимается к ее лихорадочному виску. Мои глаза сужаются при виде ее съежившейся передо мной. Я доверял ей, а она предала это. Я не могу этого оставить.
— Тебе следовало бы знать лучше, — холодно напоминаю я ей, и в моем голосе сквозит презрение. — Она моя жена. Не какое-то дешевое свидание. Не какая-то шлюха.
Слезы текут по бледным щекам Ай, когда она снова молит о пощаде.
— Прости, Оябун, — просит она дрожащим от страха голосом. — Пожалуйста. Это никогда не случится снова.