Злые клятвы
Шрифт:
Джиа качает головой.
— Нет, эта расческа называется расческа Медузы, — объясняет она. — Они имеют уникальный дизайн. Нет двух одинаковых по цвету и камням.
Медуза.
— Все это время оно было прямо у тебя под носом. Они всегда работали против тебя, против твоего отца. С самого начала. Я…
— Откуда она взяла гребешок? — спрашивает Адриан.
Джиа закусывает нижнюю губу, глядя в землю.
— Джиа, — предупреждает Виталий.
— Твоя мать.
Внезапно кусочки
ГЛАВА 27
Эвелин
Сантьяго поручил одному из своих людей очистить и перевязать рану на моем боку. К счастью, пуля едва пробила плоть, не задев ни одного жизненно важного органа. Хотя все мои органы, на мой взгляд, жизненно важны. Включая кусок кожи, который он оторвал, когда пронзил меня.
Пульсация в голове не дает мне открыть глаза. Я несколько раз пыталась найти выход, но слишком устала. Слишком слабая. Потеря крови отразилась на моем теле, и я, кажется, не могу оправиться самостоятельно.
Еще один крик пронзает меня, когда Сантьяго проводит клинком по моей обнаженной груди, звук отражается от холодных каменных стен. Он злится, что я сломала его идеальный нос. Ему понадобится немного удачи, чтобы объяснить это своему боссу. Кажется, мы шли к этому несколько дней, но я сомневаюсь, что это действительно длилось так долго. Он не выказал мне и намека на раскаяние, его глаза блестели злобой, пока он продолжал разрезать меня, по одному взмаху ножа за раз.
Несмотря на боль, пронизывающую мое тело, я отказываюсь доставлять ему удовольствие, видя, как я ломаюсь. Я сжимаю челюсти, сдерживая слезы и ища слабое место. Любая слабость.
— Твой дорогой муж никогда не узнает, что это его собственная мать просила отправить тебя обратно к нему по частям, — смеется он. — Точно так же, как она поступила с его отцом.
Чего ждать?
Мышцы моего тела напряглись, сжимаясь до боли, когда он провел лезвием по моему животу.
— Хм, — радостно мычит он. — Ты такая красивая. Голая и истекающая кровью ради меня, — он облизывает губы, его свободная рука тянется, чтобы погладить мою грудь. Если бы мои ноги не были привязаны к стулу, я бы пнула его по яйцам. — Я не могу винить Кензо за то, что он хотел тебя, — он наклоняется, его щека касается моей. — Так вкусно и… — он издает душераздирающий крик.
Я смеюсь, когда его кровь течет у меня изо рта, маленькая ушная раковина его уха болтается между моими зубами. Возьми это, ублюдок. Я выплевываю кусок плоти, а Сантьяго продолжает кричать, прижимая руку к уху. Металлическая дверь распахивается, и двое его людей вбегают посмотреть, из-за чего весь этот шум.
— Чертова пизда, — ревет один из мужчин, ударяя меня по лицу с такой силой, что я растягиваюсь на полу… вместе со стулом. — Босс, — он поворачивается ко мне спиной, чтобы помочь своему боссу, который кричит, чтобы они отвезли его в лазарет.
Ирландская удача не имеет ко мне никакого отношения. Мой стул приземлился всего в нескольких дюймах от скальпеля, которым Сантьяго содрал с меня кожу. Очевидно, ирония — лучшее лекарство от боли, потому что я чувствую, что могу внезапно покорить мир.
Подлокотники деревянного стула ослабли, и мне удается просунуть правую руку сквозь веревки и схватить скальпель. Шестьдесят секунд спустя я свободна… и обнажена… истекаю кровью… и испытываю сильную боль.
Давай взглянем на светлую сторону, сука.
Хорошо. На какую?
Что бы сделал Кензо?
Отправился в перестрелку и убил их всех.
Звучит как план… но у меня нет пистолета.
У меня есть нож.
Вроде, как бы, что-то вроде.
Чувак, мне кажется, или комната кружится?
Фокус.
Я бегу к двери, благодаря всех богов, которых я знаю, за то, что они забыли ее запереть. Заглянув за угол, я обнаружила, что в коридоре нет никаких придурков.
Сладкий. Иди ко мне. Иди ко мне.
Верно. Фокус.
Я начинаю спринт так быстро, как только могу, что с тем же успехом могло бы быть черепашьим темпом, несмотря на то, на что я годна. Боль в моем теле прожигает меня, как лесной пожар, и я оставляю за собой кровавые следы. Плюс еще голая.
Не то чтобы это действительно так уж важно в данный момент.
Адреналин угасает, но я не могу остановиться. Я не остановлюсь.
Кензо. Мне нужно домой к мужу.
Скажи ему, что я люблю его.
Дай ему правду.
Чувак, это разобьет ему сердце.
Он единственное, что меня поддерживает.
Мое дыхание сбивается, а перед глазами размывается, пока я волочу ноги все дальше и дальше от залитой кровью тюремной камеры.
Я не сдамся.
Я не могу.
Просто продолжай идти.
Ха. РЖУ НЕ МОГУ.
Приводит ли потеря крови к истерии?
Одна дверь. Потом еще одна.
Солнечный лучик. Это ведет к солнечному свету.
Продолжай идти.
— Давай, маленькая пизда, — раздается голос позади меня. Двигай быстрее ногами. — Если ты заставишь меня гоняться за тобой, я трахну твою пизду до чертиков.
Ага. Нет. Не мой прикол.
Продолжай идти.
Чья-то рука сжимает мои волосы, и я кричу. Поменяв направление скальпеля в руке, я просунул его мимо головы, смеясь над истерическим криком мужчины позади меня. Скальпель выдвигается обратно.
Отлично.