Злые сумерки невозможного мира
Шрифт:
— А у меня — Кадочникова, — нехотя, но с намеком обронил мордоворот. — И три года спецназа.
Большой отхлебнул из своего кубка, поставил его на огромный поднос, пестрящий блюдцами и тарелочками с закуской, выловил пальцами солидный ломоть янтарного балыка и запихнул в рот.
— Короче, — сказал, прожевавшись. — Что ты от меня хочешь?
— До меня дошли слухи, будто есть человек, путешествующий в Ад. И что этот человек — вы, — пояснил Артём. — Исчезновение девушки напрямую связывается с ее мужем. Если вы сумеете вернуть ее в наш мир, мой клиент сумеет отблагодарить за эту услугу.
— Все? — спросил Большой.
Артём понял, что аудиенция закончена и с ним прощаются по-английски. Мордоворот проводил его к автомобилю, жалостливо ютившемуся по соседству с «БМВ» и «Феррари». Два огромных стиляги-добермана, бдительно несущие службу по обеим сторонам «автостоянки», разочарованно следили за ускользающей добычей добрыми коричневыми глазами…
Родной город принял своего блудного сына в любящие объятия, поприветствовал автомобильными сигналами, ухарским трезвоном трамваев и дружеским подмигиванием светофоров. В два без пяти Артём припарковал свою «лайбу» возле евдокимовского подъезда. Евдокимов ожидал его в компании Штокмана. Андрей был пьян и почти спокоен, а Николай трезв и весьма возбужден.
— Что это вы за интриги плетете, Артём Геннадьевич?! — взвизгнул он при виде входящего компаньона. — Уж от кого от кого, а от вас подобного прохиндейства я никак не мог ожидать! Я кручусь, как белка в ходовом механизме Христофора Бонифатьевича, а вы мне палки в колеса вставляете! Да еще и осмеливаетесь угрожать! Это как понимать-с?
— Слушай, Николай, — бесцеремонно оборвал его Артём, — ты лучше умолкни, пока не поздно! Насколько я понимаю, тебя наняли защищать интересы нашего общего клиента. А десяток потенциальных шантажистов, автоматически возникающих в результате подготовленного тобой сговора свидетелей, с интересами Андрея ничего общего не имеет! Так что попридержи свой гонор при себе и без согласования со мной новых комбинаций затевать не смей! Усвоил?
— Ты кого учишь, мент! — взвился Штокман. — С твоим интеллектом ты даже на конкурсе идиотов займешь место не выше второго! Дело безнадежное на сто десять процентов! Безнадёга! Нам главное — время выиграть, обналичить капитал, обратить в твердую валюту и проводить Андрюшу — свободного и богатого — в страны дальнего зарубежья. Это все, что я могу для него сделать! А там пускай шантажируют, если осмелятся! Артём бросил взгляд на обмякшее лицо Андрея, упал в кресло и закурил.
— Безнадежных дел не бывает, — сказал он и выпустил струю дыма в сторону Штокмана. — Бывают плохие сыщики. И бессовестные адвокаты. Ты аферист, Николаша, но я — ас. Никуда Андрею бежать не придется. Во всяком случае, пока. Завтра у нас важное рандеву. Деньги готовы?
Андрей молча бросил на столик две банкноты. Артём аккуратно уложил их в сумочку на поясе, застегнул молнию.
— Расписку получишь завтра в десять утра. Будь готов к серьезным переговорам, дружок, и постарайся больше не пить. А ты, Николаша, до завтрашнего вечера свои происки прекрати. И без моего ведома больше не комбинируй, иначе я с тобой по-другому поговорю!
Дел у него сегодня было вполне достаточно: следовало купить билет Гуселетову и отправить его в дорогу, заказать столик в «Петровском зале» и созвониться
7
Гуселетов прибыл вовремя, да и странно было бы, если б он пропустил сладостный момент получения мзды. Побритый, подстриженный, надушенный относительно дорогим одеколоном, он вполне мог бы сойти за благопристойного грузчика или дворника, если бы не изжеванная, издрызганная обувка — такую даже на помойку выносят, стыдливо обертывая газетой. Пришлось наскоро пробежаться по привокзальным киоскам, в результате чего Пал Палыч обзавелся парой недорогих, но приличных кроссовок, спортивным костюмом китайского производства, турецким мылом, болгарской зубной пастой, американской щеткой и французским «Жилеттом». Все это было аккуратно уложено во вместительный дерматиновый чемоданчик, вместе с пищевыми продуктами.
— Ну, Гусеныш, — напутствовал его Артём с перрона, — действуй! И не забывай: если ты мне просто мозги пудрил — лучше на глаза не попадайся. Убью! Ты меня знаешь!
— Благодарствую за заботу, — почтенно ответствовал взыскующий обновления Гуселетов. — Не скучайте без нас и слезы расставания вытирайте исключительно белоснежными носовыми платками. Бывай здоров, лейтенант!
Поезд уже ушел, а наш герой все смотрел ему вслед, испытывая смутное побуждение последовать примеру старого знакомца. Какое-то неясное, но абсолютно непохожее на интуицию чувство настойчиво убеждало его держаться подальше от Штокмана, Андрея Евдокимова с его исчезнувшей половиной, а главное — от Большого. Но уж это как водится: взялся за гуж, не говори, что дистрофик…
С Ольгой они мило поужинали, немного потанцевали и поехали к Артёму полуночничать при свечах и открытых окнах. Он во многом устраивал свою холодную и романтичную подругу, ей нравились его напор, громкая репутация и мужская сила. Тем не менее, на роль жениха он никак не тянул, при ее внешности и манерах она могла позволить себе быть очень разборчивой. В свою очередь, и Артём никогда не рассматривал ее кандидатуру на должность жены. При всех чувствах, которые он к ней испытывал, эта барышня абсолютно не вписывалась в интерьер его хижины.
«Не по карману ты мне, родная», — сказал он в один из самых пикантных моментов обоюдоосторожной связи. И услышал в ответ: «Какая жалость, родной, что ты прав, как всегда!» Для нее это признание было равносильно признанию в безумной любви. Приходилось удовлетворяться тем, что есть.
Они едва не проспали. Артём был просто вынужден дважды гнать на «красный», чтобы вовремя доставить свою соночлежницу к месту работы. Обменявшись мимолетным поцелуем, они расстались, и Артём рванул к Евдокимову.
Андрей был бледен, только под глазами обозначились темные полукружья — вестники бессонницы. Руки мелко вибрировали. Артём передал ему расписку Гуселетова, расписку Сицкого и заставил Андрея выпить рюмку коньяка. Всю дорогу до апартаментов лесного отшельника он травил соленые анекдоты, чтобы хоть немного взбодрить упавшего духом клиента.
У ворот их поджидали два костолома, устроившие молниеносный, очень профессиональный обыск. Не обнаружив ничего предосудительного, разрешили войти. Коротышка-кореец отогнал машину, старательно глядя мимо Артёма. Доберманы плотоядно облизывались, скрываясь в кустах.