Злые сумерки невозможного мира
Шрифт:
— Частично, — поправил Большой. — Во-первых, Данте подстраивался под уже существовавшие представления. А во-вторых, Европа — еще не весь мир. Западная — тем более. Китайские, африканские и иранские представления о Преисподней влияли на нее ничуть не слабее, чем европейские.
Впереди угадывалось какое-то движение, какая-то неясная кутерьма.
— Приближаемся к Лете, она же — река Стикс, — предупредил Большой, — она же Дану, она же Смородина. Одним словом, условная граница для путешественников Потусторонья.
— Почему условная? — заинтересовался молчавший Андрей.
— Тут
Река разрезала пустыню по всей линии горизонта. Темная густая вода мчалась с бешеной скоростью справа налево, пузырясь и булькая на невидимых перекатах. Ширину определить оказалось весьма затруднительно — дальний берег едва виднелся в плотном тумане. Примерно в полукилометре правее какие-то призрачные силуэты грузились на столь же призрачную лодку; новые группы возникали незаметно откуда.
Большой уселся прямо на бережку, плюнув сквозь громадного краба, выбравшегося из воды с явно агрессивными намерениями, и посоветовав ему сгинуть, что тот и выполнил, не возражая.
— Попьем кофейку, — сказал Большой, — и полюбуемся отплытием Харона. По идее, давно бы пора ему раствориться в небытии, да пока держится за счет поэтического воображения записных рифмоплетов и фантазий специалистов по мистике. Тем и жив.
Они пили густую, обжигающе-сладкую жидкость и следили за призрачным ходом просвечивающей ладьи, сопровождаемой унылыми вздохами непонятного происхождения. Источника этих тревожащих звуков не наблюдалось, во всяком случае — поблизости.
— Не обращайте внимания! — махнул рукою Большой. — Положено стонать, вот и стонет. Кто? Да какая разница? Может, сама ладья, а может, привидения, которых везут. Или сама атмосфера. Такая же иллюзия, как все остальное.
— И река не настоящая? — уточнил Евдокимов.
— Откуда тут настоящей взяться-то! — сплюнул Большой. — Пустыня, она пустыня и есть. Полная пустота.
— А песок? — этот вопрос Артёма мучил давно, только все как-то недосуг было прояснить его: Большой был большой мастак заговаривать зубы.
— Что — песок? — переспросил атаман «экспедиционного корпуса».
— Песок здесь откуда?
— Знаешь что, мистер Шерлок Холмс, ты бы попридержал при себе свои дедукционные таланты! Лично мне по песочку как-то привычнее. А ты бы хотел по пустоте шлепать? Нет? И я не хочу. Потому и оставляю вопрос открытым. Ясно?
Ничего не скажешь, временами он был дьявольски убедителен! Артём допил кофе и, облокотившись на обманчивую реальность песка, с интересом следил за приближением какой-то летучей твари, стартовавшей с противоположного берега.
— Во, еще один реликт древнегреческого воображения! —
Призрак заверещал и испарился.
Путешественники сложили пожитки и тронулись в путь. Вокруг них струилась темная пелена реки, поднимавшаяся все выше, под ногами сухо похрустывал воображаемый песок. Становилось все интереснее.
— Не заблудимся? — состорожничал Андрей, окунувшись по самую макушку.
— При всем старании вряд ли удастся, — отозвался эксперт по проблемам Потусторонья. — Захочешь, да не получится. Топай давай.
— Ты там что-то насчет греков заикался, — напомнил Артём, старательно пялясь под ноги в поисках опоры.
Иллюзия воды была полной, даже рыбы скользили мимо. Громадный спрут, непонятно каким образом очутившийся в пресной, по задумке, воде, попытался сцапать путешественников толстущими, как бревна, щупальцами, но к тому времени, когда Артём уже совсем приготовился войти ему прямо в рот, от всей его мощи осталась лишь бледная тень. Большой его, кажется, и вовсе игнорировал напрочь.
— Я не очень большой знаток восточной традиции представлений об Аде, — гудел Большой. — Да и вам, если на то пошло, непонятно будет. Греция ближе, доходчивей. Они довольно быстро вычислили свои местные стационарные зоны Перехода. Их герои шастают в Ад немногим реже, чем в дом терпимости, и уж во всяком случае гораздо чаще, чем на Крит и в Египет. Все, кому не лень, лезут в гости к Аиду. Самыми наглыми оказалась парочка неразлучных корешей из Средней Греции — Тесей и Перифой. В здешние края они прибыли с абсолютно невыполнимой миссией — забрать в Реальность жену Аида. Не слабо, а?
— Круто, — согласился Андрей, плохо различимый в текучем сумраке Леты. — А что — была и такая?
— Почему — была? — поправил атаман. — Только захоти — и нынче будет. Но лучше не надо — она материализуется неотделимо от своего суженого, а он ведет себя соответственно — по-царски. Захочет — помилует, но скорее наоборот. Здесь так, парни: в кого поверишь, тот и слопает. Нет — лучше бы слопал! Будет жрать до скончания века, Ад все-таки!
Он остановился и чиркнул зажигалкой. Видеть курильщика в подводном царстве было забавно, правда, и видно почти ничего не было: так, тусклое мерцание огонька.
— Самое прикольное в этой затее, — продолжал Большой, — было то, что местный «самодержец», при всем желании, не смог бы исполнить их требования. Что толку тащить в Реальность иллюзию?! Кстати, из этого следует, что сумма знаний о принципах запредельных миров была еще крайне незначительна. Правда, существует и некоторая оговорка: нам, в свою очередь, трудно судить о тогдашней Реальности. Вторым любопытным моментом можно считать реакцию воплощенного Аида — он наказал их бессилием. Вдвоем они не боялись никого, даже Геракла, но здесь, после признания реальности иллюзии, никакие самые тренированные мышцы спасти не сумеют.