Злые вихри
Шрифт:
Новыхъ знакомствъ генеральша заводить не любила, старыхъ у нея было не особенно много, въ родственныхъ домахъ, начиная съ дома Хрепелевыхъ, ее встрчали не безъ почета: ея странный видъ, безцеремонная рчь и «вульгарныя» манеры прощались ей ради ея богатства и возможности оказаться въ числ ея наслдниковъ. Она со всей своей дальней, хоть и многочисленной родней была всегда ласкова, добродушна, но до сихъ поръ никому не оказывала явнаго предпочтенія и не допускала съ собою никакихъ интимностей. Въ этомъ отношеніи она была кремень, а при слишкомъ назойливыхъ поползновеніяхъ
Къ маленькой княжн Хрепелевой она благоволила, какъ и вс, знавшіе Ninette, и даже одинъ разъ подарила ей прелестную блую пушистую собачку съ черными умными глазами и въ дорогомъ ошейник. Этотъ подарокъ произвелъ значительное впечатлніе, такъ какъ Марья Эрастовна никому не длала никакихъ подарковъ, ни взрослымъ, ни дтямъ.
Когда Нина, на слдующее утро посл чтенія «Крейцеровой сонаты», пріхала къ генеральш и откровенно разсказала ей все, она должна была выдержать своего рода бурю. Марья Эрастовна съ покраснвшимъ лицомъ, въ ситцевомъ капотик, измряя свою небольшую простенькую спальню частыми шагами коротенькихъ ногъ бранилась по военному.
– - Ай-да княжна!-- говорила она, разводя руками.-- Нечего сказать, умница! Дура-дурой! Изъ мухи слона сдлала,
– - Mais, ma cousine...-- начала было Нина.
– - Это еще что такое?-- крикнула Марья Эрастовна.-- Что я теб за кузина! Нечего французить, меня этимъ не задобришь... Я теб не кузина, а тетка, двоюродная тетка, а ты мн двоюродная племянница... Я теб старуха, а ты мн глупая двченка -- такъ и знай!
Нина поняла, что вся эта брань и военный тонъ -- только ради сохраненія приличій, а что въ глубин сердца тетушка вовсе не сердится и не считаетъ ее настоящей дурой. Поэтому она стала цловать Марью Эрастовну и пустила въ ходъ вс свои ужимки, доставившія ей удовольствіе получить въ подарокъ прелестную собачку,
Марья Эрастовна, однако, не сдавалась.
– - Не стрекози!-- опять крикнула она и даже топнула ногой.
Отъ такого никогда неслыханнаго ею, но весьма образнаго глагола Нин стало совсмъ весело.
Она очень смшно передала сцену появленія госпожи Хазенклеверъ съ извстіемъ, что «старьши тфорникъ требувайтъ фитъ».
– - Такъ что-жъ, ты воображаешь -- это я должна скрывать тебя отъ полиціи?-- сказала Марья Эрастовна.-- Ты заварила прескверную и преглупую кашу, а я должна ее расхлебывать! Вмсто того, чтобы придти въ себя и вернуться домой, ты хочешь перебраться ко мн? Такъ?
– - Да, и если вы меня прогоните -- я не знаю, куда пойду, но знаю, что домой не вернусь добровольно... Если же меня вернутъ силой -- я опять убгу. Въ этомъ я даю вамъ слово,--печально и спокойно проговорила Нина, внезапно остывая и блдня посл своей веселости и возбужденія.
– - Да, вдь, ты совсмъ сумасшедшая!-- также спокойно, и пристально глядя на нее, сказала Марья Эрастовна.
– - Такъ ужъ прибавьте: сумасшедшая безнадежно,-- шепнула маленькая княжна.
Марья Эрастовна позвонила, велла горничной подать кофе и стала подробно разспрашивать обо всемъ. Выпивъ свою чашку,
– - Слушай... теб нечего возвращаться на Васильевскій островъ, напиши записку этой Ольг, я пошлю человка, и онъ привезетъ оттуда твои вещи. А ты сиди здсь. Я сейчасъ поду къ твоимъ и ужъ знаю, что буду говорить... пожалуйста, не учи меня и въ это не вмшивайся... Сиди здсь смирно и жди. Постой... Пойдемъ-ка, я теб покажу твою комнату...
Она провела Нину въ простенькую, какъ и вся квартира, но уютную, веселую маленькую гостиную.
– - Вотъ тутъ теб кровать поставятъ, тутъ туалетъ... ничего, сойдетъ?-- объяснила она и вдругъ подошла къ Нин, обняла ее и крпко поцловала.
– - Ахъ ты моя сумасшедшая, сумасшедшая!.. И кто бы подумалъ! Райская птичка какая-то, колибри... а презанозистая!
– - Тетя! милая...-- такъ и прильнула къ ной Нина, глядя ей въ глаза своими синими, полными слезъ глазами.
– - То-то же -- тетя, милая!.. Ахъ ты «ма кузина» этакая!.. Ну... однусь и ду, авось Богъ поможетъ все уладить, какъ слдуетъ...
XIII.
Такимъ-то образомъ въ судьб княжны Ninette, отвергнутой обществомъ и осрамившей своихъ, всми уважаемыхъ родителей, произошла внезапная и ршительная перемна.
Какъ всегда бываетъ въ тхъ случаяхъ, когда, по какимъ-то таинственнымъ законамъ, неизбжно должна совершиться судьба человка,-- вс препятствія мгновенно разсыпались прахомъ. Маленькая княжна дйствовала наивно, смшно и даже предосудительно. Она завязала тайныя сношенія съ «музыкантомъ», проникла въ его холостую квартиру; не могла понять, что такое «фитъ»; сочла документами свои два выигрышные билета; подлежала вднію не только явной, но и тайной полиціи. А въ результат для нея оказалось,-- спокойное переселеніе къ тетушк Марь Эрастовн.
Чмъ больше въ тотъ день думали Хрепелевы о предложеніи, сдланномъ имъ этой хоть и вульгарной, но богатой кузиной, тмъ ясне они понимали, что самъ Богъ послалъ имъ ее.
Не будь Марьи Эрастовны въ Петербург и не отнесись она такъ къ этой «ужасной, погибшей двчонк»,-- что бы они длали! Князь не спасъ бы себя никакой гимнастикой отъ апоплексическаго удара. Княгиня зачахла бы отъ позора и преступная дочь не дала бы ей ни одной спокойной минуты.
Марья Эрастовна все устроила.
А когда княгиня упорно повторяла ей, что теперь у нея нтъ дочери, она прямо сказала:
– - Ну и прекрасно, ты вотъ, душа моя, и постарайся забыть о ней. Я за тебя стану думать. Видно судьба... ничего не подлаешь...
Княгиня упала на грудь кругленькой генеральши и такъ долго рыдала и плакала, что подъ конецъ совсмъ успокоилась.
Она ршила сдлать визиты самымъ близкимъ людямъ и объяснить имъ все, что надо.
Она это исполнила на слдующій же день и съ честью вышла изъ своего тяжелаго положенія.
Ее встрчали съ недоумніемъ и не безъ замтнаго предубжденія, но черезъ и сколько минутъ она успвала возбудить жалость къ себ и узжала отсюда, сохранивъ къ себ уваженіе.