Змееносец. Сожженный путь

Катлинский Юрий

– Пока, прошептал Роман. А как тебя зовут?

Не услышав ответа, Роман, осторожно пролез через дырку в ограде, и, перебежав дорогу, свернул в переулок. Пробежав несколько метров, он услышал за спиной, вой милицейской сирены. "Срочно домой, пока не "приняли". И пистолет надо спрятать, пригодится еще".

Роман сидел в ванной, наполненной прохладной водой, и рассматривал огромные синяки на груди. Не раздеваясь, в одежде, что бы смыть кровь, только сняв рубашку... " Ну вот, теперь я стал убийцей, подумал он, приложив полотенце к груди. Как это? Не понимаю пока, отдышатся бы, осмотрется, а после, принять решение. Я убил человека. Милиционера. Что со мной? Зачем? Будто помутнение, пелена с глаз спала, а поздно, - убийца. Но, ведь он хотел надругаться над Людой, прекрасной, чистой девушкой, которой я отдал свое сердце. Поступить по закону? А

кто меня защитит, или Люду? Это же зверье, какое то, им плевать на законы, они делают что хотят, распаясавшиеся "черти"! Неужели все такие? спросил Роман себя. Не может быть, среди них есть достойные, совестливые, порядочные... Тогда почему они сами, не избавятся от таких уродов? Эти "отбросы" у них перед глазами, каждый день, их видят, с ними здороваются за руку, говорят, выдают оружие... Для чего? Что бы они выходили на улицу, убивали по личным мотивам, оскорбляли, унижали, чувствуя свое превосходство, так что ли? Или все пальцы на одной руке одинаковы... Значит большой палец, не может отнять мизинец, потому что руки лишиться. Горько, но скорее всего, это правда. Бедная, убогая моя страна, в ней так плохо, что порой кажется совсем невыносимо, и хочется выйти на площадь, что бы орать... Да, убил, и не жалею. Меня никто не пожалел, там "за речкой". Почему я должен прощать здесь, в "протухшем" мире, где человек, только раб. Не позволю, хватит меня унижать и топтать. Я больше не буду терпеть, лучшее, брать то что нужно, говорить то, что хочешь, жить гордо, пусть мало, но свободно! Твердо и окончательно, говорю себе, с этого дня, как бы не сложилась моя жизнь, я буду именно таким- свободным!

Роман посмотрел на пистолет, лежащий на полу в ванной, улыбнулся, и прошептал:- У меня есть пистолет. "Люда, хорошая моя, прелестная, волшебная девчонка! Слава Богу, с тобой все хорошо. Я чувствую тебя. Наверно сейчас сидишь в машине, едешь "на вызов", и совсем забыла, что случилось в парке. Хотя нет, мотнул головой Роман. Помнишь, думаешь, ощущаешь... Жалко не могу позвонить тебе, номера не знаю. И ты, наверно хочешь поговорить, но куда... Ничего, на мне как " на собаке", через неделю, буду как "новый". Роман открыл кран, доливая холодную воду в ванну. Подняв руку, он поморщился от боли. "Больно "зараза", словами не передать. Ценю ли я, человеческую жизнь? Не вопрос, усмехнулся Роман, глядя перед собой. Она ничего не стоит, в этой стране, в которой я родился, где потерял своих родителей, которая бросила меня. Раньше, в светлом, ярком прошлом, таком красочном , я летал в облаках, и лелеял мечту, стать героем, что бы жизнь свою, не раздумывая отдать, ради нее, моей страны... Гордость распирала, от мыслей, как посмотрят на меня люди, знакомые, прохожие, какой я героический, жизнь не боюсь отдать, за них, в том числе... А сейчас? Плевать на всех. Только потому, что нет здесь честных, нет справедливых, а есть лицемеры, и подлецы... Что все? спросил себя Роман. Нет, конечно, но хороших с каждым днем забирает смерть. А "безликие" приспосабливаются и продолжают "коптить" воздух, и от запаха этого, смрадного, тошно.

Афганистан. Лето 1989 года. Гиришк.

Солнце, этот огромный, жгучий шар, наполняет "адским теплом", прожигая кожу,"зарезанных "коз, разбросанную во дворе. Марево стоит, не шелохнувшись, в иссиня ярком небе, остановилась жизнь... Зафир стоит на краю огромного поля, в тени тополя, и смотрит, на разноцветный ковер цветов мака. Белые, розовые, они перемежаются с зелеными головками цветов, возвышаясь будто воины, на высоких, упругих стеблях. Рядом тихонько журчит вода в арыке, а по полю, с другой стороны, идет несколько мужчин, и ловкими движениями, делают надрезы на зеленых головках мака, острыми ножами. Зафир вздохнул, посмотрел на небо, потом на поле, и повернувшись пошел к ближайшему дому, за высокой глиняной стеной. Проходя через калитку, он обернулся, и еще раз взглянул на поле. " Если такое маленькое поле, приносит столько много денег, для нашей пользы, подумал Зафир, не мудрено, что другие, сеят еще больше. Независимость без денег, не построить, как и дом, без камня. Нам надо покупать оружие, что бы уничтожать коммунистов, и вернуть на родную землю, закон и обычаи предков. Что бы добится, надо приложить усилие, подумал Зафир." Проходя по двору, он увидел выходящих из дома Эфенди, незнакомцев. Это были курды, он отличил их сразу. Один из них, был в военной форме, с большими золотыми часами на руке, второй, в гражданском костюме, небольшого роста, с аккуратной бородой. За ними вышел сам Эфенди. Они вежливо попрощались и сели в поджидавший их автомобиль.

Эфенди обернулся, увидел Зафира, и жестом руки, позвал его в дом. Зафир кивнул в ответ, и последовал за ним. В доме было прохладно, на ковре у окна сидел Эфенди, и перебирал в руке четки. Он задумчиво смотрел перед собой. Зафир сел с краю, посмотрел на него, и сказал:- Слушаю вас Эфенди.

Взгляд его черных глаз, выразительный, и глубокий, будто прочитал мысли Зафира. Он несколько секунд смотрел на него, а потом, тихо произнес:

– Нам надо много денег, на нашу борьбу.

– Что мне сделать? спросил Зафир.

– Курды покупают весь наш товар, и готовы платить вперед, задумчиво говорил Эфенди. Они предложили оружие, в обмен на товар. Как ты думаешь, это хорошо? посмотрел он на Зафира. - Думаю хорошо, негромко ответил Зафир. Нам не надо искать оружие, они сами его привезут. Выгодно.

– Я думаю, нет, задумчиво произнес Эфенди.

– Почему? удивленно спросил Зафир.

– Цена небольшая, положив перед собой четки, ответил Эфенди. Наш товар стоит дороже, а когда его привозят в Турцию, он стоит еще больше. А из Турции, его везут по всему миру, я знаю это.

– Тогда мы сами будем продавать наш товар, спокойно произнес Зафир.

\- И будем покупать то, что нам нужно, промолвил задумчиво Эфенди.

– Тогда нам надо, везти товар? спросил Зафир.

– Нет, покачал головой Эфенди. Если мы поступим так, начнется война, за кусок хлеба, всегда будут убивать.

– Если мы пойдем на чужую землю, там другие законы, нас не встретят радостно, сказал Зафир. Мы можем поднять цену здесь, у себя дома.

– Нет, не можем. Тогда они будут покупать товар у других. И наш ручей высохнет. Надо собирать больше, задумчиво произнес Эфенди. Тогда половину, мы будем менять на оружие, а остальное, продавать с помощью курдов.

– Не думаю, что они согласятся, сказал Зафир.

– Мы будем платить им за то, что они перевезут наш товар, а продавать его, будешь ты, сказал Эфенди, посмотрев на Зафира.

– Они убьют меня, не раздумывая промолвил Зафир.

– Тогда, вздохнул Эфенди, ты умрешь как воин.

– Я не боюсь смерти, ответил Зафир.

– Знаю, кивнул Эфенди. Ты поедешь в другую страну, что бы продавать наш товар. У нас будет больше денег, но, курдов мы не обидим, ты будешь продавать другую часть.

– Куда я поеду? В какую страну? удивленно спросил Зафир. Если я попробую договориться с теми, кто покупает у курдов, меня убьют. Найти других, много времени утечет.

– Я думал, кивнул Эфенди. Ты поедешь в Урмию. Там живет Мураз,мелкий торговец,,из курдской общины города у него небольшая лавка, он приезжает раз в месяц, и покупает у нас товар, немного. Он продает его другим людям, из Турции. Ты будешь жить у него, и продавать наш товар. Я буду платить ему, хорошие деньги. Но продавать, ты будешь дороже, чем здесь. Ты согласен? пристально посмотрел Эфенди, на задумчивое лицо Зафира.

– Да, кивнул Зафир

– Он приезжает скоро, ты поедешь с ним, сказал Эфенди.

– Он не может купить больше, задумчиво спросил Зафир, посмотрев на Эфенди.

– У него нет столько денег, ответил Эфенди. А я дам ему товар, это будет хорошая плата, за то, что ты будешь торговать у него.

– Понимаю, кивнул Зафир

– Он скупой, и любит деньги, за них, он сделает многое. Мы попробуем, это надо, добавил Эфенди. Но, я могу передумать. Ты иди, сказал он устало.

– Да, кивнул Зафир, поднялся, и вышел.

Он вышел из дома, и направился к себе. " Какой доход получит Эфенди, продавая товар в Дахуке, думал Зафир по дороге. Больше наверно, а с другой стороны можно все потерять. Здесь на своей земле, нам даже солнце помогает, а там, неизвестно. Балучи я знаю, а английский мало, размышлял Зафир. Как говорить с покупателем? Когда он будет переводить, я ничего не пойму, это опасно, очень. Зачем Эфенди это надо? Только ради больших денег, или он что то задумал? Мне совсем не хочется ехать, туда, там незнакомые люди, и жизнь другая. Каждый занимается своим делом. Мы растим, ухаживаем, собираем, они продают, всем хорошо. Зачем нарушать, равновесие на земле? Цена? Это мера торговли, каждый продавец ищет выгоду, что бы заработать больше. Не всякий проглотит большой кусок, не надорвав живот. Как бы не застрял в горле, поморщился Зафир. Но, если надо для борьбы, за освобождение земли нашей, я готов, пусть будет так."