Змеёныш

Левицкий Андрей

Змеёныш вывернулся из-под Слона, отполз и приподнялся на локтях. Тряхнув головой, вскочил на ноги — окровавленные губы распухли, рукав оторван, на горле багровые пятна. Слон, сведя над переносицей брови, наморщил лоб, сцепил зубы — и начал вставать, приподнимая Мазая. Когда колени того оторвались от земли, Слон повёл плечами — и скинул хромого. Развернувшись, врезал ему кулаком в грудь и шагнул следом за отлетевшим телом. Лицо хозяина было страшным, выпученные в ярости глаза налились кровью. Змеёныш с угрюмым ожесточением кинулся за ним, прыгнул на спину. Мазай тяжело поднялся, опираясь о стену водокачки. Слон перехватил Змеёныша за руку, глухо хекнув, швырнул на землю. Мальчишка

ударился спиной, перекатился, встал на колени, качая головой — перед глазами плыло.

— Хозяин, чё такое? — неуверенно окликнул один из сталкеров, столпившихся неподалёку.

— Убью! — прорычал Слон, шагнув к Змеёнышу, но Мазай, нагнувшись, боднул его в живот — и, неожиданно для всех, сумел свалить с ног.

— Беги! — крикнул Мазай, падая вслед за хозяином, и захрипел: Слон схватил его за горло. Змеёныш встал, пошатываясь, сделал шаг, второй. Заточка зашипел, вывернулся из-под руки Игната, вскочив ему навстречу. Не замедляя шага, Змеёныш наклонился, тут же выпрямился, поднял руку — в ней блеснул самодельный нож порученца. Их взгляды встретились… и Заточка попятился, скалясь. Часто облизывая сухие губы, порученец выставил перед собой руки. Он был амбидекстром, хотя отродясь не слышал таких мудрёных слов, — владел правой и левой рукой одинаково. Узкие серые кисти его, ненормально длинные, расслабленно покачивались, Заточка стал похож на тощую обезьяну с безумными дикими глазами. На полусогнутых он сделал шаг вслед за Змеёнышем, который не оборачиваясь уходил прочь. Потом второй, третий… Ствол пистолета упёрся ему между лопаток, и голос Игната произнёс:

— Стой, сука! На месте!

Заточка с ненавистью заурчал, видя, что мальчишка уходит, но потом глаза его стали осмысленнее, сгорбленная спина распрямилась, и руки опустились.

— Погоди, Змеёныш! — крикнул кто-то из толпы. — Там же мины!

Мальчишка исчез в темноте. Порученец развернулся, коротко глянул на Игната, шагнув мимо него, крикнул остальным:

— Хватайте его, чего встали?!

Сталкеры в ответ загомонили — никто не решался в темноте спускаться по заминированному склону. Все прислушались, вытягивая шеи, глядя вниз между хибар. Взрыва не было.

— Вон! — крикнул кто-то, тыча пальцем.

Тонкая фигурка мелькнула между брошенными избами у основания холма, исчезла и возникла вновь уже на опушке.

Мазая оттащили от Слона. Тот поднялся, тяжело дыша, утирая разбитый рот. Лицо было тёмным от гнева.

— Дай сюда, — велел он, вырвал пистолет у Игната. Взвёл курок и наставил на хромого. Тот выпрямился, неловко вывернув больную ногу.

Слон в упор глядел на Мазая, палец на спусковом крючке не дрожал.

Сталкеры зашумели, зароптали.

— Хозяин! — негромко окликнул Заточка, осторожно подходя к Слону сбоку, и прошептал: — Не сейчас.

Не опуская оружия, Слон покосился на людей. Мазай стоял молча, слегка морщась от боли в ноге, презрительно смотрел на Слона. И Большой Хозяин наконец сообразил, как всё это выглядит со стороны: он пытался убить Змеёныша, Мазай защищал пацана… Десяток настороженных взглядов буравили его. Люди не поймут. К тому же, если прикончить Мазая сейчас — кто деньги отдавать будет? Слон плюнул под ноги хромого, скрипнул зубами и опустил оружие.

— Утром придёшь ко мне, — бросил он, развернулся и тяжело, устало зашагал к двери водокачки.

ГЛАВА ВТОРАЯ

ЛЕСНОЙ ДОМ И ОКРЕСТНОСТИ. ВГЛУБЬ ЗОНЫ

1

В большой спальне было темно, только через дальнее, не до конца занавешенное окно пробивалась полоска лунного света. Мазай одетый

сидел на койке, свесив руки между колен. Идти с утра к Слону равносильно признанию своей вины. Хозяин ошибок не прощает, особенно когда речь идёт о деньгах или самолюбии, а они со Змеёнышем посягнули и на то, и на то. Экспедиция накрылась, Слон лишился артефактов и людей, да ещё на глазах у всех ему было оказана вопиющая непокорность, а мальчишка сбежал, Большому Хозяину подбили глаз… Удивительно, как Слон сдержался и не пристрелил Мазая на месте. Значит, жадность пересилила. То есть хозяин поставит сталкера на счётчик, придётся отдавать ему артефакты в счёт долга, работать забесплатно, по сути, сделаться рабом. Мазай и корпоративную дисциплину не любил, старался чаще бывать в поле, чтобы меньше приказам подчиняться, самому себе быть барином. А тут он и слова поперёк не сможет сказать. Накрылась его репутация удачливого командира — вся команда погибла… сколько лет они были вместе? Мазай до хруста сжал пальцы, мысленно извинившись перед умершими напарниками, что не уделяет им сейчас в памяти своей должного внимания. Теперь надо думать о другом, о насущном. Рабство у Слона — нет, это не для него.

Надо уходить. На север, подальше — в глубь Зоны.

Наклонившись, он тихо вытащил из-под кровати рюкзак, открыл старую тумбочку, переложил в рюкзак зубную щётку и мыльницу, подумав, забрал и потрёпанный томик рассказов О'Генри, который иногда перечитывал. Сюда он больше не вернётся.

Стояла тишина, лишь в углу негромко, с переливами, храпел Филин, да Заика на соседней койке, как всегда, сопел и бормотал во сне. Мазай поднял рюкзак и медленно, подволакивая ногу, двинулся к выходу. Половицы едва слышно поскрипывали под толстыми подошвами армейских ботинок. В соседней комнате Мазай остановился перед рядом железных шкафчиков, пошарил по карманам в поисках ключа. Раньше личное оружие хранилось в стеллаже, но после того как исчезла пара стволов, Слон приказал соорудить эти шкафчики и вручил ключи постоянно работающим на него сталкерам.

Оружие старое, заедает иногда, с сожалением подумал Мазай, доставая из своего отсека самозарядную винтовку. И патронов всего ничего… Он взял жестянку, сунул в боковой карман рюкзака и запер дверцу. Вышел на крыльцо, огляделся. Был тот предрассветный час, когда небо уже светлеет и на востоке появляются первые проблески зари, но ночь ещё не отступила. Горизонт затянуло облаками, влажная хмарь стояла в воздухе. Ссутулившись, закинув рюкзак на спину, Мазай пересёк двор и толкнул дверь кухни — надо нагрузиться едой, пока Варвара не поднялась.

В тусклом свете луны, падающим сквозь незанавешенное окно, он открыл холодильник.

Варвара замерла в дверях, ведущих из бокового коридора в кухню. Засаленный ситцевый халат завязан кое-как, полы разъехались, открывая длинную ночную сорочку, спадающую с необъятных грудей. Кто-то вломился в её святыню! Рука сама нашла на стене рукоять тяжёлой чугунной сковороды…

— Получай, ворюга, кровосос тебя укуси!

Тётка Варвара взмахнула своим оружием над головой вынырнувшего из холодильника злодея — и тихо ахнула.

— Мазай, это ты?

Толстые пальцы ослабели, сковорода выскользнула и грохнулась на пол. Варвара запахнула халат, бессильно опустилась на табурет возле стола.

— Уходишь? — шёпотом спросила она, прижав руки к груди.

— Тихо, Варя. — Мазай нагнулся, поднял тяжёлую сковороду. — Ты всё знаешь уже, да? Раз так, сама понимаешь, мне здесь больше жизни не будет.

Кухарка мелко закивала, потом, спохватившись, поднялась, стала открывать шкафы, вынимать всякие продукты.

— Держи вот буханку, тушёнку ещё возьми… Колбасу нашёл?