Змеёныш

Левицкий Андрей

Мазай прекратил стрелять, но поздно: стая уже кинулась туда, где выстрелы стихли чуть раньше, то есть к Ясеню.

И тогда бывалый, повидавший виды сталкер отвернулся, закрыв глаза. Это был жест бессилия.

Мутанты пробежали по Ясеню, по своему вожаку — и скрылись в ельнике. Издалека донеслось гудение, послышался визг — один из них попал в воронку, — и всё стихло. Экспедиция погибла.

3

— Это из-за меня они умерли?

— Не думай об этом, — быстро отозвался Мазай. — Ты не виноват.

—

Но если бы я не решил…

— Ты же не знал, что не справишься со стаей, верно? — с тяжёлым сердцем возразил сталкер. Знал, не знал… должен был подумать!

Змеёныш как будто почувствовал невысказанное и опустил голову.

— Нет, виноват я. Ты это знаешь, и я знаю.

— Искать виноватого глупо, — отрезал Мазай. — Ты, я… Все виноваты, и надо думать, как жить дальше. Да, они погибли, зато ты понял, что не справишься со стаей кабанов. Что не убивает нас, делает нас сильнее. Теперь, когда ты знаешь границы своей силы, учись пользоваться ею так, чтобы не нанести никому вреда. — Мазай говорил с трудом, заставляя себя произносить слова утешения, понимая, что иначе глубина отчаяния Змеёныша дойдёт до предела, и кто знает, что случится тогда? Самого Мазая сейчас волновало, как объяснить Слону провал экспедиции, не подставляя мальчишку.

Миновав заминированный склон, они подошли к водокачке. Был поздний вечер, почти ночь, между облаками на Зону глядела молодая луна. В бараке сталкеров горели три окна, а в водокачке одно — Слон не спал. Ему сразу доложат, что Мазай вернулся, хотя должен был отсутствовать ещё дня три-четыре. И вернулся, почитай, один.

Когда подошли к железным воротам, во дворе залаяли собаки. Змеёныш положил ладонь Мазаю на локоть.

— Я пойду к Слону, — сказал он. — Я виноват, буду отвечать.

— Кто там? Чего надо? — раздался с той стороны бетонного забора сиплый, заспанный голос. Их не ждали.

— Отворяй, свои, — буркнул Мазай и в тусклом лунном свете взглянул в чёрные глаза Змеёныша. — Ты спать иди, вон качает тебя. С утра к Слону пойдёшь.

Мальчишка опустил голову. Лязгнул засов, заскрипела воротина, в просвет высунулась взъерошенная голова. На стволе автомата блеснул лунный блик.

— Мазай, вы чего? Третьего дня должны же… А где?… — вопрос повис в воздухе. Мазай прошёл мимо охранника, сгибаясь под тяжестью рюкзаков — взял всё, что смог унести, из снаряги и оружия, не пропадать же добру. За ним, глядя в землю, скользнул Змеёныш.

— Чё случилось-то? — спросил охранник, закладывая обратно засов и запирая замки, хотя и не ждал ответа — понимал состояние вернувшихся, видел их лица. Вскоре всё само прояснится…

Где-то хлопнуло окно, кто-то выглянул, раздался удивлённый возглас. Мазай направился к складу, сгрузил на крыльцо рюкзаки и оружие, крепко взял Змеёныша за плечо и повёл в кухню. Змеёныш дёрнулся, пытаясь вырваться из хватки, но тут же поник и больше не сопротивлялся, даже глаз не поднимал.

— Поесть тебе надо, — сказал Мазай. На душе лежала неподъёмная тяжесть, и он не знал, что с этим делать. Подходя к ярко освещённому прямоугольнику двери, сталкер положил руку на плечо Змеёныша и добавил вполголоса: —

Слушай, эй! Посмотри на меня. А теперь запомни: нам остаётся принять то, что произошло, и научиться с этим жить. Ты понял?

На кухне было тихо и прохладно, плита погашена. Варвара сидела на табурете, водрузив на нос очки с погнутой дужкой, читала газету. На столе стоял поднос с большим латунным кофейником, кружка с недопитым кофе да тарелка ватрушек.

— Слышь, Заточка, что удумали наши-то… — начала она, поднимая глаза от газеты, и ахнула. — Мазай!

Бросив газету, женщина всплеснула руками.

— Что такое?!

— Потом, Варя. — Мазай толкнул Змеёныша вперёд. — Накорми его и уложи спать, сделай доброе дело. А я пока вещи сдам…

— Ох ты ж, это что же такое делается-то? Варвара вскочила, схватила Змеёныша за плечи, встряхнув, заглянула ему в глаза. Усадив, быстренько достала новую кружку, плеснула туда щедрую порцию кофе, добавила молока и сунула мальчишке под нос. Подвинула тарелку с ватрушками.

— Разве ж можно ребёнка в Зону тягать?! — Кухарка села с другой стороны стола, растерянно посмотрела на Мазая. — Что, никого больше?… — спросила она и прикрыла рот ладонью.

Мазай отвернулся. Варвара всхлипнула, но сразу утёрла глаза и принялась подливать Змеёнышу кофе — хотя тот к кружке даже не притронулся.

— Пей, кушай булочки-то, — уговаривала Варвара, и низкий голос её журчал, как ручей по камням. — Тебе в себя надо прийти, а в таком деле кофе лучший помощник. Или, может, ещё… — она нерешительно оглянулась на буфет, где за стеклом стояла бутылка коньяка.

Оставив Змеёныша под присмотром Варвары, сталкер вышел на двор. Там уже собрались трое, ждали его.

— Ну, случилось чего? — Они окружили Мазая.

— Идите вы, а? Ну не до вас сейчас, — хмуро отозвался хромой. — Игнат где? Мне снарягу сдать надо.

— Слон ещё не спит, — сочувственно отозвался кто-то. — Заточка уже спрашивал, к хозяину докладывать побег…

— Ты иди, мы снарягу покараулим, — добавил подошедший охранник. — Тут ведь лучше сразу, чем тянуть.

— Да вон уж и идёт Игнат-то, — сказал ещё кто-то.

— Ну, бывай, Мазай, — добавил другой голос.

Они считай что прощались с ним. Хозяин такого не любил, не прощал. В Зоне всякое бывает, ясное дело, но Слон на то и Слон, неудачников да неумёх не держит, у него всегда всё в ажуре, потому и стал он Большим Хозяином и Лесной Дом себе отгрохал, и военные у него в друзьях…

Мазай показал на снарягу подошедшему Игнату и зашагал к водокачке. Почему Заточка его ещё не кличет? Задержался, хозяину докладывая, слюной от злой радости брызжет: наконец-то Мазай прокололся, а то больно высоко нос задирал…

Но не мелкого подхалима Заточку боялся Мазай и даже не Слона. И за себя он не очень-то переживал. Хороший сталкер, умелый и многоопытный, везде найдёт себе место. Что со Змеёнышем будет, что Слон с мальчишкой сделает? Как бы так обсказать всё, чтобы выгородить малого? Эх, надо было сговориться заранее! Он остановился на крыльце, оглянулся на сгрудившихся у склада сталкеров, махнул рукой и вошёл внутрь.