Змеи и виртуозы
Шрифт:
Я так и сижу с закрытыми глазами, отчаянно пытаясь выровнять дыхание; страх удушает. Впивается в горло и не собирается отпускать.
– Что случилось? – спрашивает Эйден неожиданно резко, за весь вечер я не слышала в его голосе таких интонаций.
– Ничего. Я всего-то и сделал одну линию, а у нее началась паническая атака. Ты же сказал, она нормальная.
Секунды текут, но никто не произносит ни слова, я чувствую сильный жар, который не утихает, от того, что они оба наблюдают за мной.
И ждут.
Заставляю себя сглотнуть,
– Со мной все в порядке. – Я стараюсь говорить уверенно, хотя руки дрожат. Прижимаю ладони к груди, смотрю на татуировку – изогнутая и прямая, черные линии, на одной капля крови. Стараюсь скорее отвести взгляд, пока не настиг рвотный позыв.
– Серьезно, все в порядке. Давайте… можем продолжать?
Зачем я это говорю? Ведь всем ясно, что я не в порядке, но мне так стыдно, я не хочу выглядеть ребенком перед этой чертовой рок-звездой. Особенно учитывая, что он весь покрыт татуировками.
Смущение окрашивает щеки, я смотрю вниз, мечтая, чтобы земля разверзлась и поглотила меня.
– Ты не в порядке. И я не буду делать тебе татуировку. Вдруг ты тут сознание потеряешь? За такое меня и лицензии лишат.
– Но ты же не оставишь рисунок незаконченным? – вмешивается Эйден.
– Оставлю, если продолжение угрожает здоровью.
– Ну же, Джи!
Слезы обжигают глаза, с губ неожиданно слетает предложение, которое кажется мне отличным решением:
– А что, если Эйден закончит?
Мужчины поднимают головы одновременно и смотрят на меня во все глаза с неподдельным удивлением. Я еще не уверена, позволю ли ему, хотя несколько лет назад читала, что он делал татуировки в некоторых салонах страны, куда заезжал, будучи неподалеку, в качестве гостя.
Он, конечно, не художник, но точно сможет набить простейший рисунок по трафарету. Фанаты всегда выстраивались в очереди, чтобы получить тату от кумира.
Оба смотрят на меня и ждут, как я понимаю, объяснений.
– Думаю… я думаю, у меня получится, только не хочу, чтобы кто-то стоял надо мной и следил. – Он переводит взгляд с меня на Джио и дергает плечом. Джио корчит странную гримасу, отчего на правой щеке появляется ямочка, затем вскидывает руки и качает головой.
– Полная потеря здравого смысла, ладно, черт с вами.
Сняв перчатки, бросает их в мусорное ведро рядом со столом и выходит из кабинки.
– Обязательно подпишите бумагу, что претензий не имеете. И с тебя билеты в вип-ложу на следующий концерт в Филадельфии.
– Договорились.
– Если она сильнее побледнеет или начнет задыхаться, сразу останавливайся, это понятно?
Мы оба киваем, и Джио направляется к задней двери вместе с администратором, а Эйден занимает его место на табурете. Даже не взглянув на меня, начинает снимать кольца и методично натягивать перчатки. От наступившей тишины у меня звенит в ушах, мне стыдно, я чувствую себя очень глупо. Это все же очень плохая идея.
– Хочешь об этом поговорить? – спрашивает Эйден и поднимает на меня глаза.
Я мотаю головой и тяну вниз край толстовки, внезапно осознав, что я полуголая.
– Еще не готова сказать, как тебя зовут? – Он двигается вперед, и грудь его теперь у самых моих колен.
Я снова мотаю головой, и он вздыхает.
– Придвинься ближе. – Горло сжимается, но спокойствие в его голосе пробуждает совсем не противное ощущение. Совладав с собой, решительно двигаюсь к нему, преодолевая толстый слой паники, вес перемещаю опять на ладони.
Эйден совсем близко, он оглядывает меня, еще немного опускает спортивные штаны, затем грубо проводит влажной салфеткой по месту татуировки – очищает кожу.
Острая боль охватывает прежде, чем я успеваю закончить вдох.
– Тебе надо расслабиться, – бормочет он и вновь нацеливает машинку. Я почти с восхищением наблюдаю, как он опускает иглу в чернила и несет инструмент к столу. – Все это ради приключения, ты ведь помнишь?
Я выдыхаю, резко опустив подбородок, и Эйден кладет локоть мне на ногу, пристраивая машинку под нужным углом.
Я перестаю дышать, слушаю, как пульс бьется в паху совсем рядом с его рукой.
Он наклоняет голову и сжимает губы, на мгновение меня охватывает тревога, что он все забыл, не знает, что делать. Согласился лишь для того, чтобы стать ко мне ближе и получить то, за что заплатил.
Машинка начинает работать, и по телу опять бежит дрожь. Я стараюсь прижать ногу к руке Эйдена, теперь его локоть упирается прямо в мой лобок, прикрытый кружевами.
Я впиваюсь пальцами в кожаную подушку подо мной и пытаюсь сдвинуться в сторону, но задница прилипла к поверхности. Я оказалась в ловушке, прямо рядом с Эйденом.
Пульс внизу живота ощутим все сильнее. Эйден едва касается меня, а я уже почти на грани.
– Ты ведь раньше это делал? – спрашиваю я, задыхаясь, в надежде, что он не понимает, насколько я возбуждена.
Короткий кивок, раздутые ноздри – это все, что я получаю в ответ. И он вонзает иглу мне в кожу.
– Дыши, ангел, – произносит он нараспев, ерзая на месте.
Локоть давит сильнее, он, прищурившись, следит за иглой. Взгляд не смещается в сторону, даже когда я начинаю ерзать, только брови немного поднимаются – это все.
– Ты неплохо держишься, красотка.
Руки начинает колоть иголками, они бегут вверх и вниз, будто открытый огонь, и я еще глубже погружаюсь в смятение.
С трудом сглатываю, чувствуя, как тело охватывает боль и наслаждение, а ведь причина и того и другого в Эйдене.
К счастью, воспоминания о прошлом исчезли, картины больше не мелькают перед глазами, и я считаю это маленькой победой. Ухватившись за момент для обретения равновесия, откидываю голову и прислоняюсь к ширме. Закрываю глаза и представляю, что здесь не я, а другой человек.