Змеиная прогулка
Шрифт:
«Приходить. Приходи ко мне. Я покажу тебе. Увидишь человека, говори». Она посмотрела в сторону, вправо.
«Тогда меня убьют. Правильный?»
Плохо выщипанные брови нахмурились. «Килевый? Я не очень хорошо говорю по-английски. Вы пришли. Паков. Никакого му-гына. Потом мы поедем к тебе. Она была ребенком, неграмотным, голодным ребенком, но он не мог позволить себе жалеть ее — не сейчас.
На западной, солнечной стороне внутреннего двора среди вывесок и кустарников в горшках виднелись красно-белые клетчатые скатерти кафе. Он указал пальцем и медленно произнес: «Не придешь. Мы пойдем туда. Ресторан… кафе. Ты телефонный человек.
«Э? Нет. Нет телефона. Нет… номер. Я не знаю.»
«Все равно поедем. Сидим, пьем. Он будет смотреть. Он придет к нам». Лессинг понятия не имела, насколько много она понимает, но она бросила на него лишь один подозрительный, уличный взгляд и пошла впереди него в кафе.
Он должен был предвидеть такую реакцию. Метрдотель поджал тонкие губы, а некоторые из наиболее богатых посетителей зашептались в возмущенном изумлении. Лессинг этого не осознавал: высокий, суровый мужчина лет тридцати, американец в тандеме с дешевой проституткой из Бангера, ребенком, едва достигшим подросткового возраста! Он только что сделал больше, чтобы разрушить имидж Америки за рубежом, чем самолет с визгливыми старыми школьными учителями!
Девушка дерзко подмигнула метрдотелю и села, убедившись, что ее обнаженное бедро видно до самой тазовой кости.
Подошел официант, пухлый и бледный. Девушка сказала что-то высокомерным тоном, и он бросил два меню и побежал прочь. Она указала на раздел меню, посвященный винам и алкогольным напиткам, но Лессинг покачал головой. Когда официант вернулся, Лессинг, проигнорировав своего молодого спутника, сказал «кофе» и поднял два пальца. Мужчина снова ушел.
Появились две фарфоровые чашки кофе, мутные, черные и наполненные цикорием, совсем как в Индии. Лессинг заплатил, и они молча выпили. Он повернул стул так, чтобы видеть и двойную дверь на кухню, и переполненный торговый двор перед рестораном. Он также нащупал из кармана куртки пистолет Ренча, взял его в ладонь и накрыл ладонь жесткой тисненой красной пластиковой крышкой меню. Настенные часы показывали 4:13. Как долго ему придется ждать?
Скоро, сказал он себе, скоро. Потерпи. Противникам надоест ждать здесь маленькую мисс Бангер-Бэби, и тогда они придут искать.
Часы показывали 5:32, когда мужчина вошел в суд. Лессинг сразу заметил его: высокий джентльмен лет пятидесяти, седеющий и сутулый, представительного вида в мешковатом угольно-сером костюме и одном из тех до боли консервативных британских галстуков, настолько темных, что напоминают ленты черного крепа. Что-то в длинном лошадином лице и агрессивной осанке показалось Лессингу небританским, однако этот человек, вероятно, был американцем, канадцем или даже австралийцем.
Новоприбывший не торопился, бродя от прилавка к прилавку, рассматривая коробки с конфетами, срезанные цветы, игрушки, сувениры и солнцезащитные очки. Прежде чем принять решение, он дважды взглянул на свои наручные часы. Затем он направился прямо через открытый двор к кафе, сел в кресло напротив Лессинг и девушки из Бангера, заказал кофе с молоком и подождал, пока уйдет официант.
Он начал без предисловий. — Давно тебя искал. Акцент был резко гнусавым, характерным для Среднего Запада Америки, очень похожим на оригинальный диалект Лессинга.
«Кто охотится?»
«Не ваше дело.» Он заговорил с девушкой из Бангера на беглом французском языке, а затем поморщился перед Лессинг. «В наши дни трудно
«Кто ты и чего ты хочешь?»
«Я могу ответить на некоторые ваши вопросы, мистер Лессинг. И ты можешь ответить на мой. Он указал на меню. «Если у вас там есть пистолет, забудьте о нем. Видишь эти высокие галереи напротив нас? Над торговыми этажами?
Боже, какая глупая ошибка! С хорошей винтовкой и оптическим прицелом даже приличный стрелок на одном из этих балконов мог бы попасть пулей в любую из ноздрей Лессинга, которую выберет эта кикиптица! Он проклял себя, но теперь уже было слишком поздно что-то исправлять.
Лессинг сказал: «Хорошо. Тогда тупиковая ситуация. Твой мужчина толкает меня, мой палец сжимается, и мой пистолет стреляет. Затем вы узнаете, смогут ли ваши ребра отклонить 9-миллиметровую пулю».
Агент развел ухоженные руки с синими венами. — Никакого вреда я не имел в виду, мистер Лессинг. Никакого насилия. Нам нужен Паков, и ты знаешь, где он.
«Я знаю».
«Послушайте, ваш собственный работодатель хочет вас потрогать. Другие люди хотят, чтобы вас привели и допросили. Они и тебе поставят палец, когда закончат. Мы можем защитить вас, позаботиться о том, чтобы ваша роль в этом была похоронена в том или ином деле, вернуть вас в Индию, где вы сможете продолжать свою жизнь».
Лессинг чувствовал, что этот человек лжет, по крайней мере, в том, что касается его собственного работодателя. Если бы Малдер хотел его смерти, он был бы мертв. С другой стороны, в число «работодателей» входили и те, кто нанял его в первую очередь для того, чтобы заполучить Пакова. Вполне возможно, что они собираются его расстегнуть. Он осторожно сказал: — Я не могу тебе помочь. Нет, если бы от этого зависела моя жизнь».
— О, так и есть, мистер Лессинг, так и есть. Поверьте мне. Когда я говорю, что мы хотим Пакова, я имею в виду это очень сильно. У нас будет Паков. Кто финансировал вашу операцию? Где Паков?
Значит, этот человек ничего не знал: меньше, чем он сам. Он решил, что честность — лучшая политика, пока события не указали на перемены. «Я приехал в Париж в поисках ответов. Я не нашел ни одного. Человек, который забрал у меня Пакова, мертв: Гомес, в Индии.
— Тогда Гомес не сможет нам помочь, не так ли, мистер Лессинг? Но мы не думаем, что вы говорите всю правду. Недавно вы летали в Гватемалу, затем в Южную Африку. Мы хотим знать, кого вы видели в этих странах и почему. Мои… руководители… убеждены, что на одной из этих двух остановок вы передали Пакова тем, кто нанял вас для его получения, мистер Лессинг. Ты использовал Гомеса как уловку. Он умер ни за что».
— Полагаю, вы… ваши люди… отмахнулись от него?
«Нет, это не наша заслуга. Опять твои работодатели, те, кто отправил тебя в Марвелус Гэп. Они хотят, чтобы тебя убрали, а также всё, что с тобой связано… исчезло, исчезло, никогда не существовало».
«Поездки были для моего индийского работодателя… Indoco. Они не имели никакого отношения к Пакову».
— Ну, в Индоко тоже есть что-то странное, мистер Лессинг. Странный. Но не наше дело сейчас. Возможно, позже. Он выпрямился. — Значит, все еще колеблешься? Все еще не желаете нам помочь? Что, если я скажу вам, что представляю ваше правительство, Соединенные Штаты Америки? Законные владельцы Пакова… и единственное, что стоит между этой прекрасной сценой, — он махнул рукой суетящимся покупателям, — и убийством большей части этой планеты.