Змеиная прогулка
Шрифт:
«Я не понимаю. Как мне вписаться?»
«Не для идеологической обработки, конечно!» Малдер печально улыбнулся. «Этим занимаются другие: дискуссионные группы по всемирной истории, экономике, антропологии, социологии и другим предметам. Здесь нет ни слова о нашем… ах… происхождении. Мы продвигаем Партию Человечества».
«Да, но….»
«Терпение. Некоторым нашим студентам требуется военная подготовка, дисциплина владения оружием, полевая тактика: вещи, в которых у вас есть опыт и вы преуспеваете. Конечно, это будет не для каждого студента… только для тех, кто готовится… ах… к более активной роли в движении. Мы годами обучали этим
«Подождите минуту. Вы хотите, чтобы я был своего рода прославленным сержантом-инструктором? Учитель физкультуры? Скаутмастер? И еще менеджер отеля?
Малдер выглядел огорченным. — Ты действительно выкладываешь ситуацию в худшем свете, Алан. Работа, которую я тебе предлагаю, — это большой шаг вперед по сравнению с тем, как дразнить такого старого чудака, как я, здесь, в Индии. Платят тоже хорошо: восемьдесят тысяч долларов США в год. Даже с учетом инфляции это не уровень бедности. И ваши расходы на проживание будут покрыты».
«Тепло, свет, меблированная хижина с соломенной крышей, — вмешался Ренч, — с бегущими танцующими девушками, горячими и холодными».
«И пост для мисс Хусайни, — закончил Малдер с видом человека, который кладет четыре туза поверх четырех королей противника, — если она хочет согласиться».
Предложение действительно было заманчивым. Работать с Бауэром было сложно, но не невозможно, а удаленность Каролинских островов придавала всему этому романтическую тропическую ауру, словно декорации из какого-нибудь старого фильма.
«О, и… ух», Малдер постучал по промокательной бумаге на столе, чтобы вернуть себе внимание. «Последняя приятная новость. Миссис Делакруа, дама, которую вы сопровождали в Южную Африку… вы ее помните?
«Конечно.»
— Завтра она приезжает в Лакхнау, чтобы уладить кое-какие дела. С ней будет пара ее людей, и мне бы хотелось, чтобы вы с Ренчом показали им окрестности, пожалуйста.
С унылым чувством Лессинг понял, кем наверняка был один из этих людей. Аннелиза Майзингер была тем человеком, которого он не хотел видеть, не сейчас, когда они с Джамилой были так близки к тому, чтобы связать свою жизнь!
Он бы извинился, но Малдер уже поднялся на ноги. «Подумайте над нашим предложением, Алан. Клуб Лингани. Понапе.
Следующее утро выдалось ясным и прохладным. Яркие краски Индии были столь же резкими, как картины Великих Моголов, а на двухполосной дороге из Канпура в Лакхнау с металлическим покрытием было не многолюдно. Ренч водил большой лимузин Малдера, японскую Tora Ultra, проезд в страну которой стоил целое состояние на взятках. Похоже, ему нравилось уворачиваться от быков, водяных буйволов, огромных скрипучих телег, полных непонятно чего, автомобилей и грузовиков, деревенских жителей в дхоти и бесчисленных мужчин серьезного вида на велосипедах и мотоциклах. Поездка в аэропорт Лакхнау прошла без происшествий. Ренч остался снаружи с машиной, чтобы отбиваться от гостиничных зазывал, гидов, продавцов сувениров, таксистов и искателей «персонализированной иностранной помощи», в то время как Лессинг пробирался в душно жаркое здание аэропорта и выходил
Сначала он увидел высадившуюся серебристую прическу миссис Делакруа, затем яркое золото длинных распущенных волос Лизы. Казалось, она плывет по трапу самолета, очень замкнутый человек, отчужденный и замкнутый. Она всегда выглядела так, устраивала ли она светский бал в Нью-Йорке или стояла обнаженной и пристыженной в каирском борделе. У Лизы был класс — в прямом смысле этого слова.
Прошло полчаса, прежде чем пассажиры смогли получить свой багаж, а сотрудник службы регистрации туристов осмотрел паспорта и документы. Это была новая тенденция в стране, где бюрократия была формой искусства с шеститысячелетней историей. Ультраконсервативное индуистское правительство премьер-министра Рамануджана стремилось избавить Индию от всех неиндуистов, а мусульмане, христиане, парсы, сикхи, джайны и даже крошечное буддийское меньшинство были нон грата. Частью программы было создание незначительных проблем для иностранных жителей и туристов.
Внезапно Лиза оказалась в двадцати футах перед ним, одна рука отчаянно махала рукой, другая была полна багажа. Позади нее виднелись госпожа Делакруа и еще два европейских лица. Индийский аэропорт может оказаться пугающим испытанием, и Лессинг бросился на помощь, а за ним следовали два носильщика. После дальнейшей добродушной борьбы Лизе оказалась рядом с ним, сжимая его руку и не зная, как поприветствовать другого.
«Алан!» Миссис Делакруа плакала. «Алан Лессинг! Хороший…»
— …Чтобы увидеть тебя, — закончил он. Они оба засмеялись. «Ла! Какой фол! Она осмотрелась. «Знакомьтесь с двумя друзьями: Дженнифер Коу и Гансом Борхардтом».
Лессинг сразу вспомнил эту женщину. Дженнифер Симс Коу была американкой с громким, задиристым голосом на конференции в Гватемале. Вблизи она обладала некоторой преувеличенной красотой: ей было около тридцати лет, ширококостная, с большой грудью, красивыми ногами, темно-коричневыми волосами и ярким рыжеватым цветом лица. Он не знал ее спутника: бледного, очень светлого, чувствительного на вид мужчину лет под тридцать, чьи старомодные очки в роговой оправе придавали ему книжный вид. Лессинг готов был поспорить, что у мистера Борхардта в оттопыренном кармане куртки лежит экземпляр туристического путеводителя по Лакхнау.
Лессинг хотел остаться с Лизой наедине и подготовить ее к неизбежной встрече с Джамилой, но миссис Делакруа не выказывала никаких признаков усталости. Она все еще хотела увидеть Лакхнау, даже после того, как накануне «объездила» Дели. Как и предупреждал Малдер, она была на пенсии, но все еще работала, являясь ключевой фигурой в дюжине евро-африканских корпораций и организаций. Должно быть, в юности она была священным ужасом!
Ренч изобразил мягкую мученическую полуулыбку и завел шикарную машину Малдера.
«Что бы вы хотели?» — спросил Лессинг. «Рынки в Аминабаде? Ювелиры, парфюмеры и магазины сари в Хечауке? Дворцы и мечети навабов Авада? Резиденция, где британцы устояли во время мятежа 1857 года?
Борхардт взглянул на Лизе, сидевшую рядом с ним на заднем сиденье. — Памятники, пожалуйста. Разве нет красивой мечети, построенной в конце восемнадцатого века Навабом Асафу-д-Даулой?» Оценка Лессинга Борхардта как педанта подтвердилась. Голос мужчины звучал как британец, но с намеком на выходца из Центральной Европы. Зная друзей Малдера, он, вероятно, был немцем или африканером.