Змеиное гнездо
Шрифт:
– По словам отца, Китти не прошла конфирмацию. А она хочет этого, и, конечно, миссис Эллингтон поддержит это намерение. Позовем ее к нам якобы с целью обсудить дату.
Китти послали приглашение, и за день до нашего визита к миссис Эллингтон она пришла. Мы договорились, что меня в комнате не будет, пока Лилиас не поговорит с Китти.
Я мельком увидела Китти из окна, когда она шла к дому. Китти казалась пополневшей и более уверенной в себе. Здешняя жизнь вполне устраивает ее, подумала я.
Она пробыла в доме совсем недолго, и тут
Китти бросилась навстречу и обвила руки вокруг моей шеи. И тут же отпрянула назад, чуть смущенная, как мне показалось, собственной смелостью.
Я поцеловала ее в щеку и сказала:
– Как приятно снова тебя увидеть, Китти.
– О, мисс Д… э-э. мисс э-э… Такие ужасные вещи… они тогда говорили…
– Все позади, постарайся забыть это. Она кивнула.
– Но я никогда не забуду того, что вы, мисс, сделали для меня и, конечно, мисс Милн. Я вправду не знаю, как бы я жила без вас.
– Значит, тебе хорошо в доме миссис Эллингтон?
– О да, замечательно, мне правда у них нравится.
– Я надеюсь, что и дальше так будет.
– Ты не должна забывать, что теперь это мисс Диана, – сказала Лилиас. – Запомни – мисс Диана Грей. Это важно, Китти, не путай имен.
– Ни за что, мисс.
Китти рассказала, чем жизнь у миссис Эллингтон отличается от нашей в Эдинбурге. Она завела себе друга, и хозяйка не возражала. А у нас в доме она знала, что поступает неправильно, но никак не ожидала того, что за этим последовало. С нею поступили, словно… она вспыхнула, и мы переменили тему.
Лилиас отвела Китти к викарию, чтобы тот обсудил с нею будущую конфирмацию. Моя подруга была ярым приверженцем правды и не хотела ни на йоту отступать от нее.
Когда мы ехали в догкарте к Эллингтонам, я не могла отделаться от чувства легкой тревоги, хотя старалась подавить страх и убеждала себя в том, что не должна нервничать всякий раз, когда меня ждала встреча с новым человеком.
– Миссис Эллингтон считает себя хранительницей Лейкмира, – говорила Лилиас, – поэтому любит знать обо всем, что у нас здесь происходит. Особенно ее занимает церковь. Мне кажется, она почитает своим долгом присматривать и за моим отцом. Она уважает его за доброту, но не одобряет его непрактичности во всем, что касается мирской стороны жизни. Ее отношение к отцу – это смесь восхищения и раздражения. Ее приводят в восторг его христианские добродетели и в отчаяние его безразличие к материальному благополучию. Я даже готова предположить, что она предложит тебе принять участие в лейкмирских делах, пока ты здесь.
– Я не готова к этому. А существует ли мистер Эллингтон?
– О да, и он очень богат. То и дело уезжает в Эксетер и часто бывает в Лондоне. Не вмешивается в дела миссис Эллингтон, только обеспечивает достаток, позволяющий ей продолжать заниматься благотворительной деятельностью. Говорят, что он лев в своих делах и ягненок в домашнем кругу.
– Значит, миссис Эллингтон местная львица?
– Примерно так. Есть еще, правда, мисс Майра Эллингтон, плод четы Эллингтонов. Она приближается к тридцати годам и не замужем.
– Это странно. Наверно, миссис Эллингтон не составило бы труда подыскать для дочери пару.
– Поговаривают, что мисс Майра не годится для замужества. Она приятная девушка… но очень тихая и предпочитает держаться в тени, что кажется необычным для дочери миссис Эллингтон. Она как будто хорошо обеспечена и имеет собственный источник дохода. По слухам, дед оставил ей деньги… почти все свое состояние. Наверно, этим и объясняется известная ее независимость.
– Понимаю. Мне кажется, многие люди видят в женитьбе средство обрести надежный доход.
– Боюсь, что слишком многие. Что касается миссис Эллингтон, то ей нет надобности об этом думать. Хотя от Китти я слышала, что хозяйка как будто проявляет немалый интерес к мужчинам, бывающим в ее доме.
– В таких местах, как Лейкмир, трудно хранить секреты, как бы человек ни старался…
Лилиас сурово на меня посмотрела.
– Тебе следует перестать думать, что всех вокруг занимает твое дело. Оно привлекало внимание всего девять дней. А люди быстро забывают обо всем, что не задевает лично их.
Она была права. Но почти в каждом разговоре проскальзывало нечто, вынуждавшее меня возвращаться в недавнее прошлое.
Миссис Эллингтон жила во внушительном здании, построенном с элегантностью восемнадцатого века. Мраморная лестница вела к портику. Посреди лужайки, окаймленной цветами, был большой пруд, в центре которого стояла статуя, изображавшая, по-видимому, Афродиту.
Служанка провела нас в гостиную, где уже находились мать и дочь Эллингтон.
Миссис Эллингтон, не вставая с похожего на трон кресла, протянула руку.
– О, Лилиас… как мило с вашей стороны.
Мисс Эллингтон встала и пристроилась позади матери.
– Мисс Диана Грей, – представила меня Лилиас. Мне тоже была протянута рука. Я взяла ее и чуть не сделала реверанс, ибо в миссис Эллингтон было нечто решительно королевское.
– Очень мило. Рады приветствовать вас в Лейкмире, мисс Грей. Это моя дочь.
Мы пожали друг другу руки.
– Как приятно, что вы смогли посетить нас, – пробормотала мисс Эллингтон, и я ответила, что мы здесь благодаря любезности миссис Эллингтон, удостоившей нас своим приглашением.
Тем временем я изучала богатую мисс Эллингтон. Она была высоковата и вся состояла из слегка приглаженных углов. В ней ощущалась неуклюжесть и отсутствовали настоящие признаки красоты, хотя ее матушка в молодые годы была, вероятно, очень хорошенькой. Но глаза ее притягивали к себе – большие карие глаза, в которых, почти как у спаниеля, светилась мягкость.
– Я слышала, вы приехали погостить в доме нашего викария, мисс Грей, – начала миссис Эллингтон. – Что вы скажете о нашем захолустье?