Змеиное проклятье
Шрифт:
Но вот слух у твари бы отменный, ничего про это сказать нельзя. Когда трое кладоискателей добрались до окраины Черепихова, впереди путь им преградили трое волков. Волки были самые обыкновенные. Серые, с грубым ворсом и без намека на третий глаз. Сергей подозревал что это вообще лесные звери никогда не бывшие людьми. Так или иначе но волки встали пред ними и шерсть их топорщилась а огромные белые зубы оскалены. Сергей сделал шажок вперед и волки сразу же предостерегающе взрыкнули.
Позади Лапников поднял ружье и выпалил из обоих стволов. Среднего волка отбросило назад, а правого дробь только зацепила. Левый волчара, напуганный выстрелом
– Ты что? – прошипел он – он же услышит!
Лапников вытаращился на него. А секунду спустя дракон уже был над ними. И через окошко было видно как его черное, плохоразличимое туловище носиться по кругам над местом выстрела. Да, он явно услышал и понял. Люди замерли, прижимаясь к обледенелым стенам, старались не шевелиться. Дракон кружился над ними и временами они даже слышали звуки взмахов больших глянцевых крыльев.
– Ну что же он не уйдет? – почти провыл Лапников. – В смысле не улетит. Неужто чует.
– Да кто ж его знает, – сказал Сергей и снова выглянул из окна.
Тварь по-прежнему парила в высоте. Ходила кругами и снегопад ей похоже почти не мешал. Наконец дракону надоело высматривать, и с небес обрушился огненный водопад, пришедшейся аккурат на хижину где они прятались. Следом он, распрямил круг и двинулся в сторону реки.
В доме воняло дымом, кровля горела, даже полыхала и в ближайшем будущем обещала совсем обвалиться, поэтому они поспешно покинул хату и снова двинулись к лесу освещенные огнем пожарища, что бил им в спины. С резким визгом вдруг из огня что-то вылетело, разметав в разные стороны горящую кровлю. Что-то крылатое, с человека, с головой похожей на череп. Оно взлетело над крышей, все горя, но не удержалось, упало на другой стороне дороги, полыхая как факел. Уже не визжало, стонало только.
– И мы с этим прятались? – хладнокровно спросил Леонид, хотя руки у него откровенно подрагивали.
– Больше не стреляй. – Сказал Сергей Лапникову. – Всю округу перебудим. Их тут небось по домам знаешь сколько прячется.
Бывший журналист кивнул, и когда они наткнулись еще на двоих волков, оружие даже не снял с плеча. Вместо этого Сергей вытащил меч, с усилием приподнял его и взмахнул. Волки рыча попятились, а приезжий кинулся вперед и рубанул по первому волку. Лезвие было наточено. И похоже наточено как надо, потому что, мощный удар рассек волка почти пополам. Меч не удержался в руке, вырвался и ткнулся в мерзлую землю, а второй зверь кинулся на Сергея сбоку. Ударил, рванул клыками, но напоролся на кольчугу и не смог даже добраться до тела. Серега отшвырнул его, а затем добавил пинка, так, что зверь отлетел в темноту и больше не появлялся.
Половники волка не двигались, впрочем как и положено обычному волку разрубленному пополам. Остекленевшие дикие глаза смотрели наверх, в снегопад.
– Вот так, – сказал Сергей с удовлетворением, – и так будет со всей нечистью что встанет у нас на пути.
И они двинулись дальше. Сверху сыпался снег, скрывал их следы, накрывал пушистым ледяным покрывалом труп волка, тушил разгорающийся пожал в крайнем доме, и совершенно не трогал дракона, что по всей своей холоднокровности не должен был летать в такую стужу. Или драконы на самом деле теплокровные, вон даже у них огонь вырабатывается.
У того чудища что летало теперь над Черепихово,
– Лес, – тихо сказал Лапников.
Сергей кивнули они осторожно остановились у крайнего дома. Они дошли до леса. Вот тут кончались разрушенные дома, а там начинался лес. Густой и неприветливый даже без листьев. Но между домами и хилым ельником из которого в основном состоял внешний ряд бора находилась полоса белой пустынной земли, идеально открыто. Настоящее чистое ровное поле. И глазу невозможно было зацепиться ни за один вступающий над полосой объект. Снегопад как назло начинал стихать, а лес издевательски темнел впереди.
Они присели прямо на ледяную землю, стараясь сесть так чтоб их не было видно с высоты.
– И что? – спросил Лапников.
– Нам все равно надо в лес. – Сказал Сергей. – А так как обходить это далеко да и опасно, я бы попытался перебежать. Тут метров пятьдесят не больше.
– Бежать на виду? А если змей нас засечет?
– Ну тогда уж ничего. Но я думаю он сейчас в другой части деревни. Он же полетел к реке.
– Но бежать? Ты что никогда не бегал по снегу?
– Бегал, и знаю, что бежать по нему почти не возможно. Но другого выхода то нет! Над нами довлеет рок, мы в западне и почти обречены. Мы идем на военную базу которой скорее всего нет вовсе, чтобы сбить дракона базукой. Да разве кто-то из нас умеет ей пользоваться?
– Мы не умеем, – сказал Леонид, – ну подергаться то надо. Я побегу.
– Мы все побежим, – произнес Сергей и глянул на небо, что медленно очищалось от падающего снега.
Холодало. Зима, что опустилась на Черепихово в разгар лета была уже не просто зимой. Ведь обычной зимой температура редко падает ниже двадцати градусов. А здесь похоже было все двадцать пятью. По крайней мере мерзли они теперь неимоверно, несмотря на теплые ватники и чужие свитера, нахватанные на скорую руку.
– На счет три, – сказал Сергей, – мы бежим. Бежим как можем. Ну? Раз, два три!!!
Они вскочили и ринулись прочь от домов, к лесу. Пробежав первые три шага они покинули грунтовку дороги и по колено увязли в липком снегу. Лапников тут же упал, но поднялся сам, подхватил свою псину под брюхо и рванулся вперед.
Они мчались. Вернее они ползли и даже мухи, залипшие в варенье, пожалуй дали бы им фору в скорости. Снег, связывал ноги, лишал вскорости, и казалось это все сон. Белый кошмар, когда несешься по равнине и чувствуешь как ужас дышит тебе в спину. Сергей и сам пару раз падал, кольчуга тянула в снег, но поднимался и снова бежал, хватаясь за несуществующие опоры в воздухе. Самое страшное ощущение было как раз то чувство открытости, незащищенности, когда огромное небо над головой, и с этого неба тебя могу заметить и испепелить. Страх придавали силы, и Сергей мчался несмотря на тяжелую кольчугу, не смотря на то, что ребра жутко болели, а глаза почти ничего не видели. В мозгу крутилась единственная засевшая там мысль. Простая до идиотизма, сообщавшая: Финальный рывок, финальный рывок.