Змеиное варенье
Шрифт:
— А ты согласись, только скажи, что не хочешь в лечебницу, страшно среди безумцев. Попроси тебя защитить. Напросись к нему в дом пожить, он, кажется, живет один и даже без слуг. Прекрасный вариант, чтобы устроить ловушку на живца.
— Почему ты думаешь, что он живет один? — нахмурилась Нишка.
— Потому что для семейного человека у него слишком неухоженный вид. Пуговица на рубашке висит на соплях, манжеты засалены, и… — я улыбнулась, — ботинки разного цвета. Наш профессор рассеян в быту, и за его внешним видом никто не следит. Значит…
— Поняла, — восхищенно протянула Нишка, неожиданно напомнив мне Мари. Та точно также восхищалась моим нехитрым фокусам замечать очевидное. — Но я не хочу прятаться и ждать… А если он не придет?
— Придет, — уверила я ее. — Только подготовься как следует. И не вздумай никому говорить, что задумала.
Во-первых, у Серого
По дороге домой я заехала к шептуну, подарила ему серебряную вилочку, стоившую мне стольких нервов, а взамен получила драгоценные сведения. О помолвке Густава и Юлии не было слышно ничего, ни единой сплетни не просочилось. Вояг в столице не появлялся, а княжна Юлия оказалась на редкость скучной и правильной особой. Пикантных слухов про нее не водилось, поэтому шептун в желании показать свою полезность вывалил на меня всю историю сложных семейных взаимоотношений в княжеской семье. Гадюшник оказался еще тот. Великий князь Олег Ярижич был младше своего брата Севастьяна, и престол занял только при поддержке церковников, поскольку престолонаследование в княжестве было избирательным. Великий князь сам назначал преемника престола, однако был обязан учитывать одобрение большинства воягов и Святого Престола. Отношения между братьями были странные, что-то среднее между холодной ненавистью и вынужденным согласием. За князем Севастьяном стояла та часть вельмож и купцов, которая давно ратовала за ограничение церковной власти и отделения ее от светской. И не считаться с ними великому князю было невозможно. Гаяшимцы были более свободны в вопросах веры, потому князь Севастьян вел с ними дела и рассчитывал на их поддержку в случае… Скажем так, в случае скоропостижной кончины младшего брата. Княжна Юлия была его внучкой от старшего сына Тимофея, женатого на Диане Бурже. Так что Эмиль приходился двоюродным братом Юле, и теперь мне, по крайней мере, было ясно, где Кысей мог познакомиться с юной красавицей-княжной. Я сжала кулаки так, что ногти больно впились в кожу. Князю Севастьяну было выгодно скрепить союз с гаяшимцами браком своей внучки. Так почему же все переиграли? Вмешался великий князь? Это уже была политика, в которую мне лезть совершенно не хотелось. Слишком много неизвестных факторов, влияющих на ситуацию, чтобы достоверно предсказать ее развитие. Но слова хитрозадого Сыча не шли у меня из головы. Действительно, уж очень удачно все складывалось для вояга Густава. Если он станет во главе Мелкундской унии кун-воягом, то… мне в жизни до него не добраться.
Поэтому надо выкинуть из головы все лишнее и сосредоточиться на том, чтобы выманить Густава в столицу. Интересно, узнает ли он меня после стольких лет? Его я помнила прекрасно, хотя видела всего один раз, двенадцатилетней девчонкой на свадьбе собственного отца и моей новой мачехи. Ее брат Густав, уже успевший принять вояжество после кончины их отца, казался мне таким же красивым и статным, как и его сестра. Светлая грива волос, широкое лицо, словно вырубленное из холодного мрамора, яркие синие глаза, плавные хищные движения и улыбка. Такая открытая и уверенная, что с ним невозможно было спорить. Он обсуждал с моей бабушкой детали брачного соглашения, удостоив меня мимолетным взглядом. Тогда я была для него всего лишь досадной помехой на пути к власти. Вояжество Ланстикун было крохотным, однако имело стратегически важный выход к морю, открывая и торговые пути, и свободу перемещения войск. И совсем скоро им стала заправлять Ингред, опутав бабку льстивыми обещаниями родить ей долгожданного внука, а вояг Густав начал прибирать к рукам все окрестные земли… Впрочем, я тогда ничего этого не знала… В монастыре мир сужается до четырех стен кельи и чахлого сада. Я закусила губу и замотала головой, отгоняя страшные воспоминания. Едва ли он меня вспомнит, раз даже Сы Чин не признал.
А в доме Лешуа меня ждала еще одна неприятность. Хмурый хозяин с порога схватил меня за руку и потащил на кухню.
— Что это значит? — кивнул он на ссутулившегося мальчишку в женской одежде, растирающего багровые следы на запястьях. — Почему я обнаруживаю в собственном подвале пленника в кандалах? Кто это?
— Понятия не имею, как его зовут, — честно ответила я. — Не надо так волноваться, Дерек…
Сцена получилась ужасной, Лешуа требовал объяснений, невольник молчал, а потом еще влезла Тень, охая и причитая над несчастным мальчиком. Поэтому пришлось на ходу выдумывать душещипательную историю о том, как я спасла беднягу из лап извращенца и помогла ему сбежать из борделя, потом у него случился приступ, и пришлось его обездвижить и спрятать в подвале. Тень сразу поверила, а вот господин Лешуа был настроен скептически. Он потребовал немедленно вернуть мальчишку в бордель, заявив, что не намерен укрывать беглого раба. Тень возмутилась такой бессердечности, они заспорили, а я под шумок увела мальчишку, не проронившего ни слова.
— Как тебя зовут? — спросила я, вталкивая его в свою комнату.
— Луи, — послушно ответил он.
Я разглядывала мальчишку и злилась. Он был красив до безобразия, а бархатистости кожи и густым вьющимся волосам могла бы позавидовать любая женщина. При мысли, что инквизитор соблазнился смазливым личиком и позволил себя лапать этой подстилке, у меня темнело в глазах.
— Я могу вернуть тебя в бордель, правда, с тем, что ты знаешь, ты не проживешь и полчаса.
— Не надо, госпожа, — неслышно прошептал он. — Я сделаю все, что скажете.
— Сколько тебе лет?
— Пятнадцать.
— Как мило…
Самым разумным было убить его еще тогда, спрятав тело и заставив гаяшимцев думать, что он жив. Но я была так потрясена известием о помолвке Густава, что мне было не до того, поэтому я просто запихнула мальяишку в подвал и благополучно забыла. А сейчас от него уже так просто не избавишься, его видели Тень и Лешуа. Хотя можно соврать, что вернула его в бордель… Я без сил рухнула на кровать и зарылась лицом в подушку. Все пошло наперекосяк, и все из-за этого глупого инквизитора. Мне нельзя было показываться на глаза Сы Чину, но я не смогла удержаться. Кысей лежал передо мной, прикрытый одним лишь полотенцем, и я просто захотела к нему прикоснуться. А дальше уже не смогла остановиться, массируя эти широкие плечи, зарываясь пальцами в густые волосы и почти добравшись до… Демон! А теперь у меня на хвосте повис тайный сыск из-за прихоти шептуна получить эту клятую вилочку. Но ссориться с Яшликом в стократ дороже, чем разозлить все тайные службы. Кроме того, не останься я в посольстве, до сих пор бы не знала о помолвке Густава.
— Госпожа, — в комнату влетела взволнованная служанка, — не беспокойтесь, я уговорила господина Лешуа.
Мальчик может остаться здесь…
— Это так мило с твоей стороны, Тень. И что бы я без тебя делала…
Служанка кивнула и расплылась в доверчивой улыбке.
— Пошли, сынок, я тебя накормлю и синяки намажу. Госпожа, я всегда знала, что у вас доброе сердце.
Я вспомнила еще об одном спасенном и застонала от бессилия. Не дом, а богадельня какая-то! Усевшись на кровати, я несколько раз болезненно приложилась затылком об изголовье.
— Добрее… просто… некуда…
Инквизитор так безбожно опоздал на встречу с княжной, что я даже стала волноваться. Но спустя почти сорок минут от назначенного времени Кысей наконец появился, такой мрачный и злой, что я почла за благо не отчитывать его за опоздание. Княжна Юлия соблаговолила принять нас в зимней оранжерее, где она рисовала цветы. Роскошные розовые кусты благоухали и цвели, несмотря на снег за окном, но от этого запаха мне неожиданно сделалось тоскливо. Совсем некстати вспомнился маленький прибрежный городок, где круглый год цвели пышные красные розы…
— Прибыли крета Лидия Хризштайн и господин Тиффано, — торжественно доложил о нас придворный управитель.
Княжна отложила кисточку и чуть склонила голову, приветствуя нас. Девушка оказалась не просто красивой, а ослепительной прекрасной. Нежное очарование юной фигуры, только расцветающей прелестными округло-пышными формами, было подчеркнуто строгим темно-зеленым бархатом платья и оттенено живым взглядом прозрачных зеленых глаз. Одухотворенный чистый лик, фарфорово-белая кожа и блестящие русые волосы в строгой прическе венчало единственное украшение — изящная золотая заколка с россыпью изумрудов. Я тщетно искала в княжне хотя бы один изъян, но не находила, отчего зверела еще больше. Кысей выступил вперед и церемонно поклонился ей.
— Сиятельная княжна, мы просим прощение за опоздание и благодарим за оказанную милость… — но договорить ему не дали.
Девушка расплылась в улыбке и бросилась к нему, беря за руку:
— Господин Тиффано! Я волновалась, что вы уже не придете! — потом она смутилась и кинула на меня виноватый взгляд. — Простите, крета, но мы с господином Тиффано так долго не виделись, что я забыла все правила придворного этикета… Я рада вас приветствовать во дворце, крета Хризштайн.
Кысей не сводил с нее сияющих глаз, расплывшись в ответной идиотской улыбке, и меня замутило. Я глубоко вздохнула, избавляясь от всяких эмоций, и поклонилась княжне. Думать только о Густаве, только о нем!