Змеиное варенье
Шрифт:
— Простите мое любопытство, сиятельная княжна, — поторопилась я воспользоваться моментом, уж коли речь зашла о еде. — Неужели для вас готовит тот самый Орфуа? Тот, что подарил двору великого князя "Поцелуй Единого"?
— Да, он. У этого блюда удивительный вкус. Каждый раз новый. Я не устаю удивляться, как можно было придумать такое. Никак и в самом деле это было озарение свыше, снизошедшее на господина Орфуа…
— Что за поцелуй Единого? Вы о чем? — опять забеспокоился Кысей.
— На прошлом кулинарном состязании
— Что за святотатство… — промычал инквизитор, уплетая хрустящий десерт.
— Ну почему же? Верховному канонику Кириллу очень понравилось, и он объявил лакомство достойным княжьего двора. Мне недавно удалось его отведать на дне рождения Ивера…
— Ивера? Неужели того самого Ивера Арметино, который по слухам…
— Мы не будем здесь обсуждать слухи, — не выдержал Кысей, подвигая мне тарелку с палочками. — Лучше попробуйте десерт, госпожа Хризштайн.
— Господин Арметино оправился от своего душевного недуга и оказался таким приятным собеседником…
Мы с ним подружились, хотя раньше он был таким нелюдимым…
— На что же похож вкус этого загадочного блюда? Столько о нем слышала… — я так и не смогла заставить себя попробовать палочки, подвинув тарелку обратно к нервно жующему Кысею.
Княжна даже зажмурилась от удовольствия, вспоминая.
— Оно удивительно сладкое и тающее во рту, обжигающее мятной свежестью и горечью ванили, одновременно нежное, словно парное молоко, словно…
— Поцелуй любимого? — подсказала я ей, и инквизитор поперхнулся.
— Наверное… — мечтательно улыбнулась княжна.
— Почему наверное? Неужели вы на помолвке не поцеловались с воягом? Вам же есть с чем сравнива разве нет?
Юлия мгновенно зарделась и смутилась, а инквизитор метнул на меня взбешенный взгляд и заявил:
— Сиятельная княжна, прошу вас, не обращайте внимания на неуместные шутки креты Хризштайн. С просто стесняется просить вас о милости…
— Какой же?
— Все эти разговоры о кулинарных изысках преследуют одну цель — она хочет быть представленной двору, ошибочно полагая, что ей это как-то поможет выиграть в изморозном состязании поваров.
— О, — протянула княжна в восхищении, — правда? Как я вам завидую, крета Хризштайн.
— Завидуете? Чему?
— Вашей смелости пойти за своей мечтой вопреки всему, смелости побороться наравне с мужчинами в этом состязании, чтобы воплотить ее… Конечно же, можете на меня рассчитывать! Я представлю вас двору…
— Не позволяйте себя обмануть, сиятельная княжна, — опять влез инквизитор. — Госпожа Хризштайн мечт; об этом вовсе не всю жизнь, а последние несколько дней. И готовить она не ум…
Я со всей дури наступила ему на ногу каблуком, Кысей охнул от боли и заткнулся.
— Увы, сиятельная княжна, он прав, — потупилась я. — Я непостоянна в своих желаниях, но всегда добиваюсь желаемого. Поэтому буду безмерно признательна, если вы представите меня великому князю… А если мне когда-нибудь будет позволено отведать "Поцелуй Единого", то я буду самым счастливым человеком…
— А как же мечта всей жизни? Она у вас есть, крета Хризштайн? О чем вы мечтаете?
Вопрос девчонки застал меня врасплох. Не скажу же я, что именно сейчас, в эту минуту, мечтаю вцепиться ей в глотку…
— Я? Хм… Даже и не знаю… Хотя… Я бы хотела найти Источник.
— Какой источник?
— Источник всего сущего, тот самый, из легенды. Ну неужели господин Тиффано упустил эту историю из вашего образования? На него совсем не похоже…
— Ох, я поняла… Но разве он существует? Это же легенда… И зачем? Что бы вы с ним делали, если бы нашли?
Я перегнулась через стол и поманила ее к себе пальцем. Юлия завороженно подалась ко мне, и я прошептала с оглядкой на инквизитора:
— Я бы стала властелином мира…
Княжна прыснула со смеху, а инквизитор мрачно захрустел последней палочкой.
После душного дворца вдохнуть полной грудью свежий морозный воздух в парке было истинным наслаждением. Если бы еще только не видеть этой кислой физиономии, угрожающе нависшей надо мной.
— Зачем вы постоянно донимали княжну вопросами о вояге Густаве? Что у вас за интерес?
— Господин инквизитор…
— Я не позволю вам манипулировать Юлей, так и знайте.
— Ну что вы…
— Откуда вы на самом деле родом? Какое вам дело до северного вояга? Признавайтесь! Кем вы ему приходитесь? Говорите!
К счастью, в этот момент Кысей встряхнул меня, поэтому не заметил, как я вздрогнула.
— Во-первых, прекратите меня трясти, — я выпуталась из его хватки. — А во-вторых, господин Тиффано, мне сложно отказать себе в удовольствии лицезреть, как вы ревнуете свою ненаглядную воспитанницу к этому воягу… У вас лицо перекашивалось каждый раз, когда она…
— Замолчите! Вы будете рассказывать мне, что с западного побережья? Не смешите! Эти светлые волосы, — он накрутил на палец локон, выбившийся из-под моей шляпки, — светлые глаза и кожа… Вы северянка! И ваш интерес к воягу…
— Возможно, у меня в роду и были выходцы с северных земель… Мой батюшка, знаете ли, не отличался словоохотливостью, совсем напротив…
— Ну конечно… И вы, совершенно случайно, хорошо осведомлены о том, что вояг Густав недавно потерял семью, хотя новости об этом не распространялись!
— Я вела дела купцов в Кльечи, если вы забыли. Его жена и сын погибли в страшном кораблекрушении, о котором много судачили в Торговой гильдии…
Кысей смешался, но подозрение все равно красноречиво отражалось на его лице. Выучила на свою голову, называется… Тоже мне, звезда церковного сыска. Надо было срочно отвлечь его.