Змеиного царевича невеста
Шрифт:
— Ничего, — пожала плечами старшая змеедама. — Утонет, шею сломает, с голоду помрет…
— Оптимистично, — одобрила я. — Меня, кстати, Аленой зовут.
— Я — Властимила, а это моя дочь, Златоглаза.
— Просто Злата, — приветливо кивнула девушка.
Она была похожа на брата узким лицом, но глаза у нее золотые и волосы русые, уложенные в корону из косы и прикрытые жемчужной сетью.
— Что же мы стоим, прошу за стол! — спохватилась Властимила (почему-то имя потенциальной свекрови запомнилось мне с первого раза, в отличие от деда).
И змеюка поползла по лестнице вниз. В подвал, что ли? А за стол — это именно “за”? Или конкретно я все же буду ужином?
Мне захотелось закричать и убежать, размахивая руками, но было неловко нарушать планы этих существ. Я иногда бываю неуместно деликатна, рано или поздно это закончится для меня плачевно, но не сегодня. Внизу все же оказался не мрачный подвал с цепями и колодками, а вполне себе большая и светлая гостиная. На стенах картины, под потолком люстра хрустальная, нестерпимо сверкающая. Из мебели там был только стол, а вместо стульев — подушки, на которые грациозно опустилась Злата, свернув хвост кольцами. Однако! А если я сяду, то мой нос окажется на уровне столешницы. Между тем на столе обнаружилось вкусное и красивое: и фрукты, и пирожки, и вроде как морепродукты. Возможно, лягушачьи лапки тоже присутствовали. А посуда, кажись, из чистого золота.
Я из тех, кто никогда не отказывается от угощений. Как можно, люди старались, готовили! Мой любимый отдых — гастротуры по незнакомым городам. В смысле, мы с Пашкой приезжали, кушали в какой-то местном популярном ресторанчике, быстренько пробегались по набережным, покупали кружку или тарелку с названием города и уезжали домой. Попробуйте, очень занимательно. Я всю жизнь жалела, что у меня не было возможности выехать за границу — хотя бы в Беларусь или Армению. Что ж, можно сказать, моя мечта сбывалась: я могла пообедать в Нави, в прекраснейшем Болотограде. Кружечку бы еще прикупить, и можно домой возвращаться.
За столом важно восседал Душегрей Бенедиктович и с плотоядной улыбкой смотрел на меня. Я робко улыбнулась в ответ, подавив желание сделать книксен. Впрочем, делать я его все равно не умела, только в кино видела. Но взгляд у этого старого змея был реально тяжелый.
— Что же ты стоишь, Аленушка? Аль не голодна? — в его густом голосе прозвучала угроза. — Аль брезгуешь?
— Ну что вы, Боромир Гондорович, я не такая. Покушать в гостях — это святое. Но вот незадача: у меня две ноги и ни одного хвоста. Стульчик бы мне. Или хоть табуретку. Даже на пуфик согласна, я не гордая.
Седые кустистые брови змеиного патриарха поползли вверх, глаз дернулся.
— Как ты меня назвала? — тихо спросил он.
— Простите, память девичья. Имена совершенно не запоминаю.
— Громохвост Душегубович я! Но если так уж сложно, зови просто дедушкой Громом. Мы же с тобой теперь практически родственники.
Теперь глаз дернулся у меня. Переиграл и уничтожил.
— Златка, стул для гостьи принеси.
— Так нету стульев у нас, деда. Мы же Полозовы, домой никого не зовем из чужаков.
— Какая грубость! Стыдно, Злата.
— А чего стыдно? Обычно гостей к тебе приглашали, ты сам так решил когда-то. Ты же говорил, что когда отца дома нет — ты старший в семье. А его дома никогда нет.
Дед побагровел и обвел грозным взглядом замерших женщин. Я думала, что сейчас орать будет, но нет, пронесло. Улыбнулся криво и кивнул:
— И точно. Выходит, это я дурак и грубиян. Приношу свои извинения, Алена… как тебя по батюшке?
— Дмитриевна.
— Присаживайся пока на подушки, да рассказывай о себе. А Зуб спустится, и мы решим, как быть со стульями.
— Да было бы чего рассказывать, — уныло откликнулась я. — Жила как все. Бабушка меня вырастила, потом она умерла, а я к жениху своему переехала. Училась, подрабатывала немного…
— К жениху? — вскинула черные густые брови Властимила. — У тебя и жених был?
— А чего б ему не быть, девка красивая да справная, — тут же возразил дед. — Худо было бы, если б на нее никто не зарился. Вот только… много ли ты с тем женихом жила, Аленушка?
— Да года два.
— Странно, странно. А амулет свой только по праздникам надевала, или он всегда при тебе был?
— Всегда, — я начинала подозревать.
— Ну так не жених он тебе был, али не люб. Иначе бы помер в страшных корчах.
— В смысле?
— Змей своего никому не отдаст и соперника любой ценой устранит.
Я сглотнула, вспоминая свои несостоявшиеся свидания. Хотела было подвеску снять и швырнуть на стол, но вдруг поняла: то, что раньше было помехой, сейчас станет моей защитой. Никто, кроме Зубослава, ко мне приставать не будет, а его я почему-то совершенно не боялась.
— Спасибо, дедушка Гром, теперь я знаю, кого винить за отсутствие личной жизни.
— На здоровье, внученька.
В гостиной появился Зубослав (не прошло и года). Одет он был совершенно по-дурацки: в льняную белую рубаху с вышивкой на вороте. Конечно, мятую, как будто она у него комком под кроватью хранилась, ну тут его вины нет, это ткань такая. В любом случае, ему не хватало только гармоники и кепки с маком — был бы добрый молодец хоть куда.
— Зубослав, садись за стол, — скомандовал дед. — Да хвост положи так, чтобы гостья наша на него как на стул сесть могла.
Мы с Зубославом поглядели друг на друга с одинаковым ужасом. А не слишком ли быстро развиваются события?
Глава 8. Ноги
Зубослав
Предложение деда мне крайне не понравилось. Я не собирался впускать в свое личное пространство эту двуногую дурочку. Я вообще терпеть не могу, когда меня трогают, а тем более — на мне сидят! Это Ядик у нас любитель экзотики, а я консьерж до кончика хвоста. Нет, консервант. А, консерватор, точно.