Змеиного царевича невеста
Шрифт:
И уползла прочь, оставив меня наедине со смутными сомнениями: а не разыграли ли передо мной сейчас спектакль? Мать с дедом — злые полицейские, а Злата — добрый?
Что ж, как во всех сказках говорят — утро вечера мудренее.
Я подумаю об этом завтра.
***
Зубослав даже с похмелья был хорош собой. Я бы даже сказала, особенно с похмелья. Круги под красными глазами, щетина на щеках и подбородке, мятая рубашка и ужасающий перегар вдруг превратили парня с глянцевой обложки в живого человека.
Мы выехали после полудня, потому что студенту Полозову нужно выспаться после пьянки, получить зачетную ведомость в университете и найти в себе силы почистить зубы — на большее его не хватило. А еще оказалось, что транспорт у нагов весьма своеобразен.
Мне показали круглую карету формой как тыква — сразу вспомнилась сказка про Золушку. Внутри, конечно, были подушки, но никаких скамеечек. И потолок обит мягким войлоком, видимо, чтобы Зубослав башку свою пустую не разбил на кочке. И никаких вам лошадей, откуда в болоте лошади? Беговые ящерицы — вот наша тяга. Трындец, и мне в это пришлось залезть! А правил каретой человечек (да-да, с двумя ногами), с зеленой бородой и волосами в ушах, тоже зелеными. Леший, как я поняла из путанных объяснений моей будущей родни.
— А она в тыкву не превратится в полночь? — мрачно спросила я Славика.
— Не волнуйся, к ночи мы уже в Белой Скале будем, — не менее трагично ответил мне парень. — А если и не будем, так поужинаем. Я тыквы люблю.
Зачет, красавчик. Мне нравится твоя жизненная позиция.
Вообще, новый день меня разочаровал. Я так надеялась проснуться дома в своей кровати, а потом рассказать Пашке про свой идиотский сон! И жемчужину я б лично в поле отвезла и в тот самый колодец выкинула, чтобы даже не думалось, что подобный кошмар мог со мной случиться. Но увы, я проснулась на синих подушках с больной головой и отвратительным настроением.
— Мы еще не женаты, а уже позволяем себе слишком близкое знакомство, — сообщил мне Зубослав, развалив кольца хвоста в карете и снова соорудив из своей плоти подобие сиденья. — Между прочим, ты меня компрометируешь.
— Сомневаюсь, что у тебя безупречная репутация. Ты еще скажи, что девственник, — буркнула я, пытаясь поудобнее разместить пятую точку.
Славка неожиданно покраснел и отвернулся.
— Что, правда? — восхитилась я. — Ты девственник?
— Это что, считается недостатком? — надулся он.
— Нет, конечно, но как тебе это удалось? Ты же такой красавчик! Разве на тебя змейки не вешаются?
— Ты считаешь меня красивым? — удивился парень. — Или шутишь так?
— Если бы ты жил в Яви, то мог бы сниматься для журналов. И все девки от пятнадцати до шестидесяти твоими были бы.
— Мне плевать на всех, я спросил про тебя.
Настал мой черед краснеть. Я прямо почувствовала, как загорелись щеки.
— Ну… да. Если б не хвост… то да. Ты очень даже хорош собой.
— Спасибо. Ты тоже ничего.
— Расскажи мне о себе? Почему у тебя не было девушки.
Он тяжко вздохнул, закатил глаза и пояснил:
— Я из рода Великих Полозов. Наша семья знатная и богатая, но традиция есть традиция. Если девушка снесла яйцо от парня, ему придется жениться. Есть много желающих войти в нашу семью, вот дед и сказал, чтобы я не смел к нагиням даже приближаться.
— А если не к нагиням? И вообще, у вас, что — презервативы не изобрели?
— Что это за штуки? Артефакты противозачаточные, что ли? Нет в них нужды, у нас женщина решает, когда ей род продолжать. Мужское… эээ… семя они хранить могут даже какое-то время. Ну, внутри себя. А могут и исторгнуть.
— Ни хрена себе! — поразилась я. — Вот это я понимаю — безопасный секс. Слу-у-ушай…
— Что? — занервничал Зубослав под моим взглядом.
— А правда, что у нагов два пениса?
— Нет!
— Точно нет? Или все же — да?
— Алена, я тебя уверяю, у нас в этом плане — как у людей. Даже формы такой же. Мы же не животные.
— Ну… это смотря с какой стороны посмотреть.
— Ха-ха! Ты права. Но именно с того конца я человек.
Мы оба захихикали от его каламбура. Мне, конечно, немедленно захотелось убедиться в его словах воочию, но я не рискнула. Мало ли, он не так намеки поймет. А мы тут одни и практически даже женаты. И еще он гораздо сильнее меня физически. Я его не боялась, но и нарываться не собиралась. Прикинусь ради разнообразия приличной девушкой, неприличной можно после свадьбы быть.
— А расскажи мне про эти самые презервативы? — неожиданно попросил Славик. — Я о людях ничего не знаю. Как вы устроены? Зачем это все нужно?
Я немного поломалась для вида и все честно рассказала: и про нежелательные беременности, и про болезни разные, и про аборты тоже — на всякий случай. И заверила Зубослава, что детей у меня нет, и я пока их не планировала. Болезней тоже нет, я девушка порядочная и с кем попало не спала. Только с Пашкой.
— Я ему потом голову оторву, — радостно сказал Зуб.
— За что?
— За тебя. Почему не женился? Если уж девушку соблазнил — или убегай подальше, или женись.
— А мне-то это зачем? — удивилась я. — И так все нормально было. Денег он мне давал, за квартиру свою долю честно платил, даже завтраки в постель носил. А свадьба — это уже серьезно.
— Завтраки в постель ей несерьезно, а свадьба — серьезно? — усмехнулся змей. — Для чего же люди вообще тогда женятся?
— Ну… по любви, наверное. И чтобы детей вместе растить.
— То есть ты его не любила?
— Нет конечно!
— А жила с ним потому, что вдвоем проще?
— Ну… типа того.
— А еще он тебе финансово помогал, да?
— Да.
— Ну ладно, — Зубослав улыбнулся с довольным видом, а потом развалился на подушках. — Я, короче, посплю. Если храпеть буду — пинай, не стесняйся.
И немедленно захрапел, гад ползучий.
Я же задумалась о жизни. Ну да, Пашка был удобный. И еще друг. Муж — это все же другое. Но мы же можем с ним тоже стать друзьями?