Змеиный камень

Чанд Прем

— Дай немножко подержать твои щипцы, я их посмотрю. А ты возьми посмотри моего водоноса, — предложил Мохасин.

Махмуд и Нуре тоже предложили свои игрушки.

Хамид нисколько не возражал против этих условий. Щипцы по очереди переходили из рук в руки, А игрушки по очереди побывали в руках Хамида. Какие красивые игрушки! Хамид попытался утешить побеждённых:

— Я только дразнил вас. На самом деле, могут ли сравниться эти железные щипцы с вашими игрушками?

Но ребят это мало утешало. Щипцы покорили их.

Мохасин возразил Хамиду:

— Нас никто не поблагодарит за эти игрушки.

— Где там благодарить! — добавил Махмуд. — Как бы

не поколотили. Мама обязательно скажет: «Неужели на ярмарке не было ничего лучше, кроме этой глиняной игрушки?»

Хамиду пришлось согласиться, что ничья мать не будет так довольна, увидев игрушки, как его бабушка, когда увидит щипцы. Хотя он отдал все три пайсы, Хамиду не приходилось сожалеть о том, как он употребил эти деньги. К тому же теперь его щипцы — богатырь и царь всех игрушек!

По дороге Махмуду захотелось есть. У него были с собой бананы, которые отец дал ему на дорогу. Махмуд поделился только с Хамидом. Другие лишь смотрели, как они уплетали бананы. Это была заслуга щипцов.

3

В одиннадцать часов в деревне началась суматоха. С праздника возвратились мужчины и мальчики. Младшая сестрёнка Мохасина подбежала к брату и вырвала у него из рук водоноса. От радости она высоко подпрыгнула. Господин водонос упал на землю и погиб. Между сестрой и братом началась потасовка. Оба громко ревели. Их мать, услышав шум, очень рассердилась и надавала обоим подзатыльников.

Кончина уважаемого адвоката, принадлежавшего Нуре, как и подобало, произошла более величественно. Адвокату не положено сидеть на земле или скамейке — необходимо учитывать его высокое положение, — поэтому в стену были вбиты два гвоздика. На них положена деревянная дощечка, на дощечку постелен бумажный коврик. Господин адвокат восседал на троне подобно радже. Нуре начал обмахивать его опахалом. Ведь в судах имеются и шторы и электрические вентиляторы. Разве можно обойтись по крайней мере без обычного опахала? Без него голова отказывается работать! У Нуре нашлось камышовое опахало, и он стал им действовать. Неизвестно отчего, то ли от движения воздуха, то ли от удара опахала, господин адвокат опять стал кусочком глины. После этого с большой помпой был совершён обряд оплакивания, и бренные останки адвоката были выброшены на свалку.

Теперь остался только солдатик Махмуда. На него немедленно была возложена обязанность охранять деревню. Но полицейский солдат — не простой человек, который двигается на своих ногах. Его будут носить в паланкине. Нашлась какая-то корзинка, в неё постелили старую рваную тряпку красного цвета, на которой удобно расположился господин солдат. Нуре поднял эту корзинку и начал с ней кружить вокруг двора. Оба его младших брата сопровождали корзинку, крича от имени солдата: «Слушай!» Однако надо было случиться такому несчастью — Махмуд споткнулся! Корзинка вылетела из его рук, и уважаемый солдат вместе со своим ружьём вывалился на землю. У него отлетела одна нога. Махмуд полагал, что он хороший доктор. У него оказалась такая мазь, которой можно было моментально приклеить отбитую ногу. Нужно только фиговое молоко. Нашлось и фиговое молоко. Ногу приклеили. Но как только солдат принял вертикальное положение, нога снова отказалась служить ему. Более того: во время хирургической операции у солдата отломалась и другая нога. Теперь, по крайней мере, солдатик

удобно может сидеть на одном месте. С одной же ногой он не мог ни сидеть, ни ходить. Теперь солдат стал отшельником. Он охраняет дом, сидя на одном месте. По желанию он превращается даже в божка. С его головы исчезла чалма с бахромой: теперь его можно выдать за кого угодно. Его даже можно использовать как каменную гирю.

А сейчас, пожалуйста, послушайте о нашем уважаемом Хамиде. Бабушка Амина, как только услышала его голос, тотчас же выбежала из дома. Подхватив внука на руки, она принялась целовать его. Вдруг она вздрогнула:

— Откуда у тебя эти щипцы?

— Я купил их.

— За сколько?

— За три пайсы.

Старая Амина заворчала:

— Какой глупый мальчишка! Уже полдень, а у него во рту не было и маковой росинки. И посмотрите, что же он принёс? Щипцы! Неужели на ярмарке ты ничего не мог найти лучше этих железных щипцов?

— Ты обжигаешь пальцы о жаровню. Вот я и принёс их тебе, бабушка, — виновато ответил Хамид.

В сердце старушки гнев сменился любовью, причём не той любовью, которая всегда на виду и которую можно выразить словами. Это была молчаливая любовь, прочная, глубокая, безграничная, вечно живая.

«Сколько в этом ребёнке самоотверженности, сколько доброты и сострадания! — думала она. — Как хотелось, наверно, Хамиду купить себе игрушку или сладости! Но он не купил ничего, он думал о своей старой бабушке.

Сколько любви и силы в этом малыше!» Сердце Амины было полно неизъяснимого счастья, она заплакала.

Что натворили простые щипцы!

Сегодня Хамид был взрослым, а бабушка Амина — маленькой. Она прижалась к внуку, и по щекам её текли горячие слёзы. Разве понять Хамиду, отчего плакала старая Амина…

КОЛОДЕЦ ТХАКУРА

Отвратительный запах ударил в нос Джокху, когда он поднёс кружку с водой к губам.

— Что это за вода? — сердито спросил он жену. — Её же нельзя пить, она воняет. У меня горло пересохло от жажды, а ты поишь какой-то гадостью! Раз в день, вечером, Ганги ходила за водой. Чаще ходить тяжело: колодец был далеко. Эту воду она принесла вчера, и в ней не было никакого запаха. Откуда же он появился сегодня? Она понюхала воду: в самом деле — пахло падалью. Наверно, какое-нибудь животное упало в колодец и подохло там. Но где взять другую воду?

Кто разрешит ей подойти к колодцу тхакура? Даже близко не подпустят — обругают. Есть ещё третий колодец, на другом конце деревни, — колодец, принадлежащий ростовщику. Но и там никто не позволит набрать воды. Больше колодцев в деревне не было.

Джокху уже несколько дней болен. С трудом подавляя жажду, он лежит молча. Но вот он снова заговорил:

— Сил моих нет терпеть! Дай воды. Зажму нос и, может быть, как-нибудь проглочу.

Но Ганги не дала ему пить. Она понимала, что от вонючей воды больному станет хуже. Ганги не знала, что испорченную воду можно обезвредить кипячением.

— Как ты будешь пить эту воду? — воскликнула Ганги. — Кто знает, какое животное сдохло в колодце. Я принесу тебе свежей.

— Откуда ты возьмёшь свежую воду? — удивился Джокху.