Змеиный маг
Шрифт:
— Всегда? — Эпло резко взглянул на Альфреда. Ему вдруг припомнилась рассказанная Грюндли дикая история — А на Дракнаре? Тоже упал в обморок?
— Боюсь, что так оно и было, — сказал Альфред, пристыжено повесив голову. — Конечно, я не уверен… Я просто никак не могу вспомнить, что произошло. Ой, кстати, — он смущенно посмотрел на Эпло, — Боюсь, я… э-э… сделал, что смог, с твоими травмами… Я понадеялся, что ты не будешь сильно сердиться… А ты так мучился…
Эпло снова взглянул на свою чистую кожу. Да, сам себя он бы нипочем
— Опять ты извиняешься, — сказал Эпло и улегся.
— Да, действительно. Извини, — сказал Альфред. Эпло бросил на него разъяренный взгляд. Альфред повернулся и направился к другой кровати.
— Спасибо, — тихо сказал Эпло.
Альфред удивленно оглянулся, не веря своим ушам.
— Ты что-то сказал?
Но Эпло не собирался повторять эту глупость дважды.
— Где мы? — спросил он, хотя и так это знал. — Что случилось после того, как мы покинули Дракнор? Сколько я провалялся без сознания?
— День, ночь и еще полдня. Тебе было очень плохо. Я пытался уговорить Самаха позволить тебе обрести свою магию, чтобы ты мог исцелиться, но Самах отказал. Он очень напуган. Я знаю, что он чувствует. И я понимаю его страх.
Альфред замолчал, глядя перед собой. Эпло счел нужным побеспокоить его.
— Я спросил…
Сартан моргнул и очнулся.
— Извини. Ох! Опять я извиняюсь. Нет-нет. Я больше не буду. Обещаю. На чем я остановился? Ах да.
Морская вода. Они обливают тебя дважды в день. — Альфред посмотрел на пса и улыбнулся. — Твой друг устраивает настоящее сражение, когда кто-нибудь пытается приблизиться к тебе. Он чуть не укусил Самаха. Пес слушается только меня. Кажется, он начал мне доверять.
Эпло фыркнул, не видя необходимости развивать эту тему дальше.
— Что с меншами? Они вернулись домой?
— На самом деле нет. То есть они в безопасности, — поспешно добавил Альфред, увидев, как нахмурился Эпло, — но не дома. Самах хотел поселить их у себя. На самом деле он довольно неплохо обошелся с ними. Просто он их не понимает. Но менши — гномиха и эльф — отказались покинуть тебя. Гномиха очень упряма. Она сказала Самаху все, что о нем думает.
Эпло представил, как Грюндли, выпятив подбородок, потрясает бакенбардами и высказывает свое мнение Советнику Самаху. Патрин улыбнулся. Хотел бы он это увидеть.
— Менши сейчас здесь, в этом же доме. Они сидели у тебя каждый день, до тех пор пока сартаны их не выгоняли. На самом деле я удивлен, почему их еще нет. Хотя, конечно, сегодня утром…
Альфред смущенно запнулся.
— В чем дело? — подозртельно спросил Эпло.
— Я не хотел упоминать об этом. Не хотел тебя беспокоить.
— Беспокоить меня?! — Эпло изумленно взглянул на Альфреда, потом расхохотался. Он смеялся до слез. — Я в сартанской тюрьме, полностью лишен магии, пленник самого могущественного из когда-либо живших магов-сартанов, а ты боишься меня побеспокоить!
— Изви… — Альфред поймал убийственный взляд Эпло, подавился и умолк.
— Давай я сам угадаю, — мрачно предложил Эпло. — Сегодня Совет соберется, чтобы решить, что с нами делить. Так?
Альфред кивнул. Вернувшись на свою кровать, он сел и сложил руки на коленях.
— Ну и что они могут сделать с тобой? Надрать уши? Взять слово, что ты будешь хорошим мальчиком и не станешь больше водиться с этим гадким патрином?
Эпло хотел пошутить. Но Альфред не засмеялся.
— Не знаю, — тихо, испуганно ответил он. — Видишь ли, однажды я подслушал Самаха, и он говорил…
— Тсс! — Эпло насторожился и сел. За дверью послышалось пение. Пела женщина. Горевшие на двери руны поблекли и исчезли.
— Это Ола! — просиял Альфред.
Сартан преобразился. Вечно сутулые плечи распрямились, и он оказался почти что величавым. Дверь отворилась, и женщина вошла, пропустив перед собой двух меншей.
— Эпло! — воскликнула Грюндли и, прежде чем патрин успел сообразить, что происходит, кинулась и повисла на нем.
— Элэйк умерла! — рыдала гномиа. — Я не хотела! Это я виновата!
— Ну что ты, что ты, — сказал Эпло, неловко поглаживая гномиху по широкой спине. Она зарыдала еще сильнее.
Эпло слегка встряхнул ее.
— Грюндли, послушай меня. Гномиха постепенно затихла.
— То, что вы устроили, было очень опасно и очень глупо, — строго сказал Эпло. — Вы поступили нехорошо. Вам не стоило там появляться. Но это случилось, и изменить ничего нельзя. Элэйк была принцессой и умерла за свой народ, Грюндли. За свой, — патрин взглянул на сартана, — и может, и за другие народы.
Вошедшая с меншами женщина закрыла лицо руками и отвернулась. Альфред нерешительно приблизился к женщине, и его рука по собственному усмотрению двинулась обнять и утешить Олу. Потом рука заколебалась и вернулась обратно.
«Придурок! — подумал Эпло. — Даже влюбиться нормально не может».
Грюндли засопела.
— А ну прекрати, — грубовато сказал Эпло, — Брось сейчас же. Глянь, ты даже моего пса расстроила.
Принявший все это близко к сердцу пес присоединил свои завывания к рыданиям гномихи. Грюндли вытерла слезы и попыталась улыбнуться.
— Как вы себя чувствуете, сударь? — спросил Девон, присаживаясь на край кровати.
— Мне уже лучше, — сказал Эплю. — Могу поспорить, вам тоже,
— Да, сударь, — ответил эльф.
Он выглядел бледным и несчастным. Тяжелые испытания оставили на нем свой след. Но кроме того, он выглядел более уверенным. Он познал свои силы.
И не он один.
— Мы должны тебе сказать! — Грюндли дернула Эпло за мокрый рукав.
— Да, это очень важно, — добавил Девон.
Менши посмотрели друг на друга, потом на сартанов — на Альфреда и Женщину, которую тот назвал Олой.