Змеиный маг
Шрифт:
Создание четырех миров прошло успешно. Наших врагов нам удалось заключить в Лабиринт. Мы взяли меншей и перенесли их в мирные, безопасные убежища. Одним из таких убежищ была Челестра.
Этот мир был предметом нашей особой гордости. Он висит среди тьмы вселенной, как прекрасный сине-зеленый драгоценный камень. Челестра полностью создана из воды. Снаружи это лед: холод окружающего пространства накрепко заморозил воду. В сердце Челестры мы поместили морскую звезду, которая согревает воду, а вместе с ней и дьюнаи — создания, полные жизни, но погруженные в сон, дрейфующие вокруг морского солнца.
— Это не морская луна? — удивился Альфред.
— Нет, нам нужно было нечто более прочное, более устойчивое. Нечто похожее на тот мир, который мы покинули. Небо, солнце, деревья, облака. Место, где мы сейчас находимся, расположено на твердой скале, имеющей форму чаши. Изнутри чаша покрыта корой из лавы. Здесь мы создали реки и долины, озера и плодородные равнины. Надо всем этим воздвигнут небесный свод, который удерживает море, но пропускает свет морского солнца.
— Вы хотите сказать, — изумился Альфред, — что мы окружены водой?
— Это бирюзово-синее небо над нами — не небо в вашем понимании, а вода, — с улыбкой сказала Ола. — Вода, которой мы можем поделиться с другими мирами, хоть с тем же Абаррахом, — ее улыбка увяла. — Мы пришли сюда в надежде найти мир. А обнаружили лишь смерть и разрушение.
— Мы построили этот город при помощи нашей магии, — продолжил Самах — Мы переправили меншей, чтобы они жили здесь. Некоторое время все шло прекрасно. Но потом из глубин появились странные создания. Мы не верили своим глазам. Мы создали всех животных в новом мире, но этого мы не создавали. Они были отвратительны на вид. От них исходил запах гнили и разложения. Менши прозвали их драконами, по имени мифических животных Древнего Мира.
Слова Самаха сопровождались мысленными образами Альфред увидел и услышал то, что видел и слышал глава Совета в те давние времена…
…Самах стоял на ступенях здания Совета и в бессильном гневе смотрел на недавно построенный Сурунан. Все вокруг было прекрасным, но эта красота не успокаивала его, а казалась насмешкой. За высокими, сверкающими, покрытыми цветами стенами города Самах слышал голоса меншей, бьющихся об эти стены, как штормящее море.
— Скажи им, чтобы они возвращались по домам, — приказал Самах своему сыну, Раму. — Скажи, что все будет в порядке.
— Мы уже говорили им это, отец, — ответил Раму. — Они отказываются уходить.
— Они напуганы, — пояснила Ола, видя, что муж нахмурился. — Нельзя их за это винить после того, через что им пришлось пройти.
— А как насчет того, через что прошли мы? Они никогда не думают об этом! — гневно обернулся Самах.
Он надолго умолк, прислушиваясь к доносящимся голосам. Он даже мог отличить их: хриплые крики людей, пронзительные причитания эльфов, басовитое гудение гномов. Впервые за все время существования этого ужасного оркестра его части звучали в унисон, не пытаясь перекричать друг друга.
— Чего они хотят? — в конце концов спросил Самах.
— Они боятся этих так называемых драконов и просят, чтобы их впустили в нашу часть города, — ответил Раму. — Они думают, что будут в безопасности за нашими стенами.
— Они будут в безопасности в своих собственных домах! — сказал Самах. — Там точно такая же магическая защита.
— Нельзя винить их за недоверие, — презрительно повторил Раму. — Они как дети, которые в страхе перед темнотой прячутся под родительскую кровать
— В таком случае откройте ворота. Впустите их. Приготовьте для них помещения и проследите, чтобы от них было как можно меньше вреда. Объясните им, что все это временно. Скажите, что Совет уничтожит чудовищ, и что мы надеемся, что после этого менши спокойно вернутся по домам. Настолько спокойно, насколько можно от них ожидать, — резко добавил Самах.
Раму поклонился и отправился выполнять приказ отца, прихватив с собой остальных служителей.
— Драконы не причинили особого вреда, — сказала Ола. — А я устала убивать. Я умоляю тебя, Самах, попытайся поговорить с ними, узнать, кто они такие и чего хотят. Возможно, мы могли бы договориться…
— Ты уже говорила все эго перед Советом, жена, — неприязненно прервал ее Самах. — Совет проголосовал, решение принято. Мы не создавали этих тварей. Мы не можем их контролировать…
— И поэтому они должны быть уничтожены, — холодно закончила его мысль Ола.
— Это решение Совета.
— Решение не было единогласным.
— Я знаю, — ответил Самах, все еще разъяренный. — И стараюсь поддерживать мир в Совете и в собственном доме. Я поговорю с этими змеями и попытаюсь что-нибудь о них узнать. Ты можешь мне не верить, жена, но меня тоже тошнит от убийств.
— Благодарю тебя, муж мой, — Ола попыталась обнять его.
Самах уклонился от ее прикосновения.
Совет Семи вышел зa пределы города впервые с тех пор, как сартаны прибыли в новый, ими же созданный мир. Семеро сартанов соединили руки, исполнили торжественный и изящный танец, запели руны, и вызванный ими ветер пронес их над головами причитающих меншей за городские стены, на ближайший морской берег.
Драконы уже поджидали их, высунувшись из воды Сартаны посмотрели на них и ужаснулись. Змеи били огромны. Их кожа была покрыта складками. Они были беззубыми и очень старыми, старше, чем само время. И они были злыми. Страх исходил от этих змеев, ненависть гневным огнем горела в их красно-зеленых глазах, и у сартанов сжалось сердце, потому что такой ненависти они не видели даже в глазах патринов, своих злейших врагов.
Песок, только что бывший белым и сверкающим, как мраморная крошка, стал теперь красно-зеленым: от полос дурно пахнущей слизи. Вода, покрытая толстой маслянистой пленкой, лениво плескалась об испоганенный берег.
Сартаны, возглавляемые Самахом, встали у края воды. Драконы принялись извиваться, прыгать и скользить по воде. Поднятые змеями волны с грохотом обрушились на берег. Брызги полетели на сартанов. Вода пахла гнилью и несла с собой ужасные образы. Сартанам показалось, что они заглядывают в могилу, в которой лежат полуразложившиеся, наспех прикованные жертвы чудовищных преступлений, иди смотрят на покрытое телами поле битвы, на котором смерть веками собирала свою жатву Самах поднял руку и произнес: