Змеиный маг

Уэйс Маргарет

Мы обосновались в своих прежних комнатах. Они были такими же, какими мы их покинули. Я даже обнаружила вот это — мой дневник, на том же месте, где я его оставила. И никаких следов воды. Даже чернила нигде не расплылись. Потрясающе! Мне стало как-то не по себе. Дневник поразил меня больше, чем все остальное, и я уже не знала, действительно ли это все случилось или это был всего лишь страшный сон.

Корабль отчалил сам по себе, под влиянием той же магической силы, что и раньше, и мы поплыли домой.

Я проверяла по

дневнику — обратный путь занял ровно столько же времени, но нам он показался намного длиннее. Мы смеялись и возбужденно болтали о том, что мы сделаем прежде всего, когда вернемся домой, о том, что нас, наверно, будут считать героями, и о том, что каждый из нас можсег сделать для Эпло.

Мы вообще очень много говорили об Эпло. По крайней мере, мы с Элэйк. Она пришла ко мне в каюту на первую же ночь по дороге домой. Это был тот час перед сном, когда тоска по дому сильнее всего и иногда даже кажется, что вот-вот умрешь. Мне и самой было тоскливо, и должна признать, что я уронила пару слезинок себе на бакенбарды, когда услышала, как Элэйк тихо стучится ко мне в дверь.

— Грюндли, это я. Можно с тобой поговорить? Или ты спишь?

— Если бы и спала, то уже проснулась бы, — ворчливо ответила я, чтобы скрыть слезы. А то она захотела бы попробовать на мне свои травы.

Я открыла дверь, Элэйк вошла и села на кровать. Довольно было одного взгляда на нее, чтобы понять, о чем пойдет речь, — такой она была сияющей, гордой, взволнованной и счастливой.

Она сидела на кроваги и вертела свои кольца (Я заметила, что она забыла снять свои погребальные украшения. Мы, гномы, не слишком мнительны, но если дурные предзнаменования существуют, то это было одно из них. Я хотела сказать ей об этом, но не успела — Элэйк заговорила, и инее стало не до того.)

— Грюндли, — сказана она, явно собираясь удивить меня, — Я влюблена.

Я решила немного позабавиться, подразнить Элэнк, а то слишком уж она была серьезной.

— Я, конечно, желаю вам обоим всего наилучшего, — медленно начала я, поглаживая бакенбарды, — но как, по-твоему, к этому отнесется Сабия?

— Сабия? — удивилась Элэйк. — Ну, я полагаю, она будет рада за меня. Почему бы нет?

— Мы все знаем, что она бескорыстна. И, конечно же, она любит тебя, Элэйк, но ведь она тоже влюблена в Девона, и я не думаю..

— Девон! — от потрясения Элэйк едва не лишилась дара речи. — Ты думаешь… Ты думаешь, что я влюблена в Девона?

— А в кого же еще? — спросила я как можно более невинно.

— Девон очень хороший, — продолжила Элэйк, — он добрый, всегда готов прийти на помощь. Я его очень уважаю, но я никогда не могла бы влюбиться в него. В конце концов, он всего лишь мальчишка.

Я могла бы ей напомнить, что этот мальчишка на добрую сотню лет старще ее, но предпочла промолчать. Люди бывают очень обидчивы, когда речь заходит об их возрасте.

— Нет, — тихо продолжила Элэйк. Ее глаза мерцали, словно огоньки свечей в сумерках. — Я влюблена в мужчину. Грюндли… — она собралась с духом и выпалила; — Я люблю Эпло!

Она, конечно же, предполагала, что я грохнусь на пол от изумления, и очень удивилась, что эфсто не произошло.

— Гм, — сказала я.

— Ты не удивлена?

— Удивлена! В следующий раз можешь написать себе на лбу печатными буквами: «Я тебя люблю».

— Ой господи! Неужели это так заметно? Как ты думаешь, он тоже догадался?.. Это была бы просто ужасно.

Элэйк искоса взглянула на меня, стараясь выглядеть испуганной, но могу поспорить, что втайне она надеялась услышать: «Да, конечно, он обо всем догадался».

Я честно могла сказать, что так оно и есть, потому что мужчина должен быть слепым, глухим и вообще полный идиотом, чтобы этого не заметить, Я могла бы сказать это и осчастливить Элэйк, не, конечно же, я не стала этого делать. Это было не правильно, и я знала об этом, и знала, что из этого не выйдет ничего хорошего для Элэйк, и вообще вся эта история стояла мне поперек горла,

— Да он тебе в отцы годится, — заметила я.

— Вовсе нет! А даже если и так? — возразила Элэйк с чисто человеческой логикой. — Я не встречала ни одного мужчины, который был бы благороднее, храбрее, сильнее и красивее его. Он стоял там один, Грюндли. Один перед этими ужасными созданиями, нагой, безоружный, даже без своей магии. Видишь ли, я знаю о том, как вода может подействовать на его магию, хотя никто мне об этом не говорил, — с вызовом добавила она. — Мы, люди, не можем пользоваться рунной магией, но наши предания говорят, что давным-давно существовал народ, который это умел.

Эпло совершенно явно хотел скрыть свою силу, потому я не стала ничего говорить Элэйк

— Он готов был умереть за нас, Грюндли (Отвечать было незачем. Она все равно не стала бы меня слушать.)

— Как же я могу не любить его? Даже эти жуткие змеи-драконы склонились перед ним! Он был великолепен! И теперь змеи отправляют нас домой, преподносят нам дары и обещают нам новую родину! И все это благодаря Эпло!

— Может, оно и так, — сказала я. Я была вынуждена признать, что Элэйс права, но тем сильнее мне казалось возразить ей:

— Но каким образом он этого добился? Это тебе не приходило в голову? Зачем это он расспрашивал меня, сколько солдат в армии моего отца? Зачем спрашивал у Девона, как тот думает, будут ли эльфы сражаться, если у них будет то и это, и помнят ли эльфы, как делается магическое оружие? Зачем он хотел знать, может ли ваш ковен убедить дельфинов и китов выступить на вашей стороне в случае войны?

Тут я сообразила, что забыла упомянуть, что Эпло вообще очень много сегодня нас расспрашивал.

— Грюндли, как ты можешь быть такой подлой и неблагодарной! — воскликнула Элэйк и зарыдала.