Змеиный маг
Шрифт:
Я заметила, что Хартмут управляется с топором куда более ловко, чем остальные гномы из его клана. Это пригодится для соревнований по владению топором, в которых определяется победитель брачных состязаний… Мама дернула меня за рукав.
— А ну прекрати глазеть на этого юношу! — сердито прошептала она. — Что он о тебе подумает?
Я послушно перевела взгляд на широкую спину отца, но продолжала чувствовать присутствие Хартмута, который стоял у края пристани. И я слышала, как его топор снова глухо ударил о землю, — для меня одной.
На носу флагманского корабля для нас была сооружена небольшая церемониальная
— Семья моя note 13 , — начал отец, сложив руки на своем обширном животе. — Много времени утекло с тех пор, как наш народ был вынужден начать Солнечную Охоту. Даже самые старые из нас, — он почтительно поклонился старейшим гномам, стоявшим на почетном месте в первых рядах; их бороды были желтыми от времени, — не смогут вспомнить время, когда наш народ в погоне за морским солнцем высадился на Гаргане.
Note13
Гномы Челестры верят, что все они происходят от единственной гномьей пары, уцелевшей при Разделении, и следовательно, все они являются родственниками. Хотя достоверность этой легенды сомнительна, она помогает объяснить исключительное единство гномов, которые крепко держатся за свою семью. В этом смысле королевская семья воспринимается скорее как родители, чем как монархи
— Мой отец это помнил, — прошамкал старый гном. — Он участвовал в этом плавании, еще когда был мальчишкой.
Отец на минуту умолк, неожиданное вмешательство сбило его с толку. Я смотрела над головами собравшихся на город, на опрятные ряды дверей, выкрашенных в яркие цвета, и вспоминала, как мне впервые пришлось оставить родной остров и отправиться в чужую, незнакомую страну, где ни одна дверь не вела в уютную, безопасную пещеру.
На глаза навернулись слезы. Я опустила голову, чтобы никто (а особенно Хартмут) их не увидел.
— Нас ждет новый мир, морская луна, на которой хватит места и людям, и эльфам, и гномам. Каждый народ будет жить в своем королевстве, но мы будем сообща трудиться над созданием процветающего мира.
— Путь будет долгим, — продолжал отец, — и нелегким. А когда мы доберемся, нас будет ждать тяжкий труд, ведь придется обустраиваться на пустом месте. Нам будет тяжело расставаться с Гарганом. Необходимость вынуждает нас покинуть многое, что мы любим и ценим. Но то, что мы любим и ценим превыше всего, мы возьмем с собой. Это — наши близкие. Мы можем покинуть здесь все, мы можем потерять весь домашний скарб и последнюю монету, но у нас есть мы, и потому гномий народ прибудет на место назначения сильным и готовым идти вперед и утверждать наше величие в новом мире!
Произнося эту речь, отец обнимал маму, а мама держала за руку меня. Присутствующие громко захлопали. Мои слезы высохли.
«До тех пор, пока у нас есть мы, — сказала я себе, — мы будем вместе, и эта новая земля станет нашим домом».
Я украдкой взглянула на Хартмута. Его глаза сияли. И он улыбался мне, мне одной. Свадебные соревнования не могут быть нечестными, но большинство гномов знают результат наперед.
Отец продолжал говорить, расписывая, как впервые
Конечно, в давние времена мы уже отправлялись в Солнечную Погоню, торопясь вслед за морским солнцем, что непрерывно дрейфует сквозь водные пространства нашего мира. Но тогда гномы в одиночку спасались от надвигающейся ледяной ночи, которая грозила поглотить нашу морскую луну.
Я постаралась прогнать грустные мысли о неизбежном расставании с родиной и стала думать, как будет весело плыть на корабле вместе с Сабией и Элэйк. Я расскажу им о Хартмуте и покажу его. Ни человеческая женщина, ни эльфийская дева не смогут не оценить по достоинству его мужественную красоту.
Отец кашлянул. Я увидела, что он смотрит на меня. Мама слегка подтолкнула меня в бок. Я почувствовала, что краснею, и немедленно вернулась к своим обязанностям. Я взяла прядь своих волос, заранее отрезанную в перевязанную ярко-синей ленточкой. Отец подал мне молоток, а мама — гвозди. Я взяла их и повернулась к широкому деревянному бимсу солнечного охотника, который вздымался высоко надо мной. Толпа притихла, но была готова разразиться приветственными криками, как только церемония завершится.
Чувствуя на себе множество взглядов (и один — в особенности), я обвила прядь волос вокруг гвоздя, приставила гвоздь к борту корабля и уже была готова хорошенечко стукнуть по нему, как: услышала пробежавший по толпе приглушенный шум. Он напомнил мне шум моря во время нечастых на Челестре штормов.
Я помню, что первым моим чувством было раздражение из-за того, что кто-то или что-то испортили мне такой момент. Понимая, что внимание толпы сейчас привлечено не ко мне, я опустила молоток и с негодованием обернулась посмотреть, чем вызвана суматоха.
Взгляды всех гарганов — мужчин, женщин и детей — были прикованы к морю. Там показалось что-то непонятное. Те, кто был пониже других, становились на цыпочки и вытягивали шеи, чтобы лучше видеть происходящее.
— Это носовые украшения, — проворчала я, стараясь рассмотреть, что творится вокруг корабля, но мне это плохо удавалось. — Элэйк и Сабия все-таки прибыли, хоть и не к началу. Ну ладно, жаль, конечно, что они опоздали, но теперь им придется подождать. А мне надо продолжать.
Но по выражению лиц гномов, которые стояли ниже меня и хорошо видели море, мне стало ясно, что то, что показалось в море, не было ни нарядной лебединой ладьей, которые мы строим для эльфов, ни крепкой рыбацкой лодкой, которые мы строим для людей. Если бы это был кто-то из них, гномы бы уже трясли бородами и размахивали руками. Но сейчас бороды были приглажены, а это явный признак того, что гномы встревожены, и матери подзывали детей, до этого бегавших без присмотра, поближе к себе.
На платформу вскарабкался маршал.
— Фатер, вы должны на это посмотреть! — закричал он.
— Стойте здесь! — приказал отец нам, спустился с платформы и заспешил вслед за маршалом.
Церемония была безнадежно испорчена. Я сердилась из-за этого, сердилась потому, что никак не могла увидеть, что происходит, и потому, что отец нас бросил. Я стояла с молотком в одной руке и прядью волос в другой и проклинала судьбу, сделавшую меня принцессой и загнавшей на эту платформу в то время как все остальные уже увидели, что там случилось.