Змеиный зуб
Шрифт:
— Ну что ж, по крайней мере в нем чувствуется творческий подход. Как Харлан воспринял ваш разрыв?
Ронда уселась в кресло-качалку и принялась раскачиваться в нем, отталкиваясь ногами от пола и помогая себе корпусом. Взгляд ее был устремлен вверх, на потолок, имитирующий небо.
— Я особо не церемонилась — просто взяла и сказала ему, что не стану с ним больше встречаться, потому что у него маленький член. — По лицу Ронды в очередной раз покатились слезы. — Я хотела уязвить его, сделать ему больно. Он так долго около меня ошивался, что
— Вы не могли об этом знать, Ронда.
Ронда Клегг пристально посмотрела на свой стакан с водкой, разбавленной апельсиновым соком, словно гадалка, пытающаяся предсказать будущее по кофейной гуще.
— Когда мы расстались, он начал вести себя как-то странно. Я, конечно, догадывалась, что с ним не все ладно. Но не могла предположить, чем это закончится.
— Разумеется. А что странного было в его поведении?
Ронда перевела взгляд на Декера.
— Он пытался напугать меня. Звонил мне по ночам и описывал, как он со мной разделается. Правда, я никогда не воспринимала его слова всерьез. — Ронда снова уставилась в потолок. — Вообще-то я теперь понимаю, что мне просто повезло.
Что правда то правда, подумал Декер и указал на рюкзак.
— И куда же вы собираетесь отправиться?
Перестав раскачиваться, Ронда с шумом выдохнула.
— Подвернулась возможность заработать. Какой-то тип приглашает меня на Гавайи — хочет, чтобы я расписала стены в его доме сценками из «Плейбоя». Вкусы бывают разными.
— Думаю, отдых пойдет вам на пользу.
— Надеюсь, что так.
— А у вас не осталось каких-нибудь фотографий Харлана? — спросил Декер.
— Может, и завалялась парочка. А что?
— Понимаете, в квартире Харлана я не нашел ни одного его снимка, сделанного недавно.
Слова лейтенанта явно озадачили Ронду.
— Странно, — сказала она. — Насколько я знаю, у него были такие типажные...
— Нет-нет, их я нашел. Я имею в виду обычные фотографии, какие держат в домашних фотоальбомах.
— Все равно чудно. — Ронда пожала плечами. — Мы с ним наснимали много компрометирующих кадров. — Она улыбнулась. — После нашего разрыва Харлан грозился отправить их по почте моей матери. Я сказала, что меня этим не напугаешь — не было там ничего такого, чего бы она не видела раньше.
— Ну и как, он выполнил свою угрозу?
— Не знаю, во всяком случае, мама мне об этом ни словом не обмолвилась.
— Ронда, если Харлан входил в ассоциацию актеров, он должен был иметь агента, я правильно понимаю? — спросил лейтенант.
— Когда-то у него была пара агентов, но он их уволил.
Пейджер Декера издал тонкий писк. Ронда встала с кресла-качалки и сказала:
— Телефон вон там, на стене.
Декер окинул глазами стенное панно и задержал взгляд на ярко раскрашенной будке телефона-автомата. Внутри кабинки он заметил телефонный аппарат — такие обычно устанавливают на улицах для общественного пользования.
— А в него
— Подойдет и кредитная карточка.
— Я не выспался, так что туго соображаю, — сказал лейтенант. — А потому не пойму, разыгрываете вы меня или говорите серьезно.
— Это была шутка, — скупо улыбнулась Ронда.
— Извините за тупость.
— Ладно вам притворяться, мистер Тупица. — Ронда закатила глаза. — Вы такой же тупой, как старый лис, и такой же заторможенный, как стриж в полете. Да вдобавок вы еще и хитрющий. Но я вам почему-то доверяю. Интересно, почему? Наверное, вы таким образом вытаскиваете из людей признания — сначала человек начинает вам доверять, а потом бы его ломаете.
— Я никого никогда не ломаю, а уж тем более таких женщин, как вы, — возразил Декер и посмотрел на табло пейджера. На нем высветился телефон офиса капитана Стрэппа.
— Я вернусь через минуту, — сказала Ронда. — Звоните, не стесняйтесь.
— Спасибо.
Декер набрал номер. Капитан снял трубку после пятого звонка.
— Срочно приезжайте в отделение, — велел он. — Сегодня днем общественность собирается организовать гражданскую панихиду по тем, кто погиб в ресторане «Эстель». Надо, чтобы вы там были. Продемонстрируете нашу поддержку этой акции и заодно поможете мне управиться с прессой.
— Буду в своем кабинете через десять минут.
— Неплохо вы вчера выступили, Декер, — заметил Стрэпп. — Я имею в виду ваши слова о том, что вы увидели в ресторанном зале, — что такое в самом жутком кошмаре не привидится. Если бы вы смогли придумать что-нибудь в том же духе... чтобы всем было понятно, как вы от души сочувствуете родственникам погибших... это было бы хорошо для нас. Ну, то есть для полицейского управления Лос-Анджелеса.
Декер ничего не ответил, и Стрэпп заговорил снова:
— Послушайте, я догадываюсь, как это звучит со стороны, но ничего не поделаешь — мы получили шанс произвести на людей хорошее впечатление. Нас так долго долбали в прессе, что сейчас было бы очень неплохо предстать перед всеми в качестве верных защитников жителей города, пекущихся об общественном благе, каковыми мы на самом деле и являемся.
— Я понимаю, сэр.
— Вот и хорошо. В общем, приезжайте сюда — вместе разработаем стратегию.
7
Целый день Декер мотался по больницам и делал соболезнующие звонки, а потом присутствовал на разрывающих сердце похоронах, так что в отделение он вернулся совершенно измотанный, с пульсирующей головной болью. Лейтенант понял, что адвилом ему не обойтись, и потому с трудом пропихнул в пересохшее горло две таблетки дарвосета, сомневаясь, однако, что и этого хватит. Запустив пальцы в нагрудный карман рубашки, он выудил оттуда пачку сигарет, закурил и потер ноющие виски Вскоре в кабинет вошла Мардж с пачкой конвертов в руках и тут же принялась разгонять ими сигаретный дым