Змеиный зуб
Шрифт:
— Значит, вы с сестрой никогда не были близкими людьми?
— Никогда. Наш отец сделал все возможное для того, чтобы мы возненавидели друг друга, и, надо сказать, преуспел в этом. — Гаррисон снова закурил и принялся барабанить пальцами по колену. — Он как бы разграфил лист бумаги и выписал на него наши личные качества. Жанин красавица — у меня внешность вполне заурядная, Жанин неглупая — я по-настоящему умен и обладаю способностями, Жанин общительная — я стеснительный и высокомерный, Жанин ласковая — я холодный и неприветливый, у Жанин во всем порядок — я везде создаю бардак. — Дэвид рассмеялся. —
20
Было четыре часа дня. Сидя у себя в кабинете, лейтенант Декер пил кофе и листал утренние газеты. «Вэлли войс» продолжала муссировать расстрел в ресторане как одну из центральных тем номера — целая колонка на первой полосе была отдана под материал, автор которого пытался проанализировать личность Харлана Манца. «Лос-Анджелес тайме», однако, ограничилась публикацией небольшой статьи о достижениях Уолтера Скиннера в области кинематографа — и то где-то на последних страницах.
Лейтенанта заинтересовала заметка на третьей полосе спортивного раздела — собственно, даже не сама заметка, а подверстанная к ней фотография, на которой была запечатлена Жанин Гаррисон, стоящая рядом с симпатичным молодым мужчиной в белой теннисной форме. Лицо молодого человека, выразительное и очень красивое, сразу привлекало внимание — высокий лоб, волевой, выступающий вперед подбородок, аккуратно подстриженные кудрявые волосы, умные, проницательные глаза и тщательно оттриммингованная короткая щетина на щеках и подбородке.
Молодой человек сидел в инвалидной коляске. Жанин, стоя рядом, положила руку ему на плечо.
Уэйд Энтони. И он, и Жанин были красивы, словно фотомодели, но все же снимок производил довольно мрачное впечатление. Короткая подпись поясняла, что на фотографии изображены главный организатор и один из участников благотворительного теннисного турнира игроков-инвалидов, устраиваемого в память о тех, кто погиб в результате расстрела в ресторане «Эстель». В турнире, который должен был проводиться по круговой системе, пообещали принять участие — или по крайней мере оказать поддержку организаторам — многие «звезды». Но главной «звездой» был Уэйд Энтони — игрок, занимающий десятую строчку в рейтинге теннисистов-инвалидов. Это давало устроителям турнира основание надеяться, что им удастся собрать весьма крупную сумму.
Декер долго и внимательно изучал фото, а затем громко расхохотался. Его смех был прерван стуком в дверь. Оторвав наконец взгляд от газеты, лейтенант увидел на пороге кабинета Гейнора и, пригласив детектива войти, показал ему снимок.
— Смотри, Фаррелл, а ведь это не кто иной, как я подал ей идею, — сказал Декер.
— Хорошо же она вас отблагодарила. Ну просто душка. Жанин собирает деньги для родственников жертв расстрела! — с издевкой воскликнул Гейнор, опускаясь на стул. — Это все равно что Симпсон,
Пока Гейнор говорил, в кабинет вошли Мардж и Оливер.
— Разве я созывал совещание?— спросил Декер, посмотрев на них.
— Я взял на себя смелость сделать это, — заявил Гейнор.
— Пожалуй, накануне уик-энда самое время подвести итоги, — заметил Оливер, пододвигая себе стул.
— Итоги чего? Преследования Жанин с использованием незаконных методов?— Декер показал Оливеру газету.
— О, черт! — выругался тот и раздраженно взмахнул руками. — Теперь нам никогда до нее не добраться!
Мардж внимательно прочитала заметку.
— Так вот почему мэр надавил на Стрэппа, — констатировала она.
Появились Уэбстер и Мартинес. Оливер передал газету им.
— Вы только взгляните на это.
— Гос-споди! — воскликнул Мартинес.
— Черт подери, — пробормотал Том, заглянув в газету через его плечо. — Ну ничего, мы что-нибудь придумаем.
— Маразм крепчает, — буркнул Оливер.
— Что ты думаешь о Дэвиде Гаррисоне? — спросил, повернувшись к нему, Уэбстер.
— Он слишком много курит.
— Ты говорил с ним о его сестре, Скотт? — поинтересовалась Мардж.
— Говорил. Он ее ненавидит.
— По-твоему, это в самом деле так? — спросил Уэбстер.
— Мне кажется, что он не притворяется. А ты как думаешь?
— Пожалуй, я с тобой соглашусь.
— Значит, вы считаете, что он не мог действовать заодно с сестрой? — уточнила Мардж.
— Если мы ошиблись, то этот парень просто непревзойденный актер, — ответил Уэбстер. — На мой взгляд, он ее действительно презирает.
— Согласен, — подхватил Оливер. — Его возмущает то, что она всю жизнь была любимицей отца, а после его гибели стала, как он выразился, «королевой улья». — Скотт замолчал, но потом после некоторого колебания добавил: — Дэвид сказал одну весьма примечательную фразу.
— Какую именно? — спросил Уэбстер.
— Дэвид сказал, что, когда он перестал быть вечным козлом отпущения, отец несколько изменил свое отношение к Жанин. По его словам, Рэй Гаррисон в последнее время начал уставать от постоянных капризов дочери и от того, что ему вечно приходилось оплачивать устраиваемые ею вечеринки. — Оливер взглянул на Декера. — Помните, мы рассуждали, какие мотивы могли толкнуть Жанин на убийство родителей? Мы тогда пришли к выводу, что таким мотивом могло быть стремление к финансовой независимости, которой она не обладала, пока ее отец и мать были живы. Так вот, мне начинает все больше нравиться эта версия.
— Почему? — поинтересовался Декер.
— Понимаете, Линда Гаррисон намекала Дэвиду, что между отцом и дочерью были какие-то трения. Возможно, эти трения привели к тому, что Жанин решилась пойти на убийство.
— Да, звучит довольно убедительно, — признал Декер. — Даже слишком убедительно. Но не забывайте, что Дэвид в прошлом наркоман и отсидел срок в тюрьме. Комбинация вполне обычная. Не исключено, что он просто пытается подставить сестру.
— Но как же нам теперь разрабатывать их дальше? — спросила Мардж.