Змей Искуситель. Исцеление
Шрифт:
Она кивнула. И правда, после такого нервного вечера она думала о ванне и тишине.
В машине ехали в полном молчании. Держались за руки, но каждый смотрел в свое окно не в силах ничего обсуждать.
Дома их встретили Хелен и Кай, с порога объявив, что девочки спят. Это радовало и одновременно тревожило Натали.
Джоном снова овладело его мрачное настроение. Слишком молчаливый и задумчивый. Они и раньше могли просто находиться рядом и ничего не говорить, но сейчас она кожей ощущала, что это не одно и тоже.
Он
Злился до потери рассудка, но чтобы не превратиться в Халка, как у него это уже однажды случилось, молчал. Он терпел, взращивал и смаковал свой гнев. Прокручивал его во все стороны, анализировал и пытался найти выход.
Джон слишком долго прятал свои чувства глубоко внутри и до сих пор не научился их выплескивать.
Натали с этим попроще. Сломать, разбить, пострелять. Одна из причин работы в ФБР — возможность выплескивать свой гнев и управлять им даже на тренировках.
— Джон, — позвала его Натали, наблюдая, как он резкими движениями снимал с себя смокинг и бабочку стоя к ней спиной. Он даже не развернулся на ее зов, просто заглянул через плечо. Это он подал сигнал, что слышит. — Ты не против, если я приму ванну? Ужасно устали ноги.
Он качнул головой — делай, что хочешь.
Интересно, он вообще собирался с ней разговаривать? Она кое-как сняла с себя туфли и попыталась дотянуться до молнии на платье, но Джон ее опередил и медленно расстегнул застежку, а потом еще помог ей выйти из облака ткани.
— Спасибо, любимый, — она осталась в одном белье, но Джон снова отвернулся от нее, расправляясь со своими запонками.
— Не за что, — проговорил без эмоций, как будто ему все равно.
— Может поговорим? — Натали переживала, что сильно обидела его. Ее родня не имела права так себя вести. А она даже его не защитила от них. Почти молчала весь вечер. Впрочем, дипломатия в окружении людей тоже не для нее.
Он обернулся и вызывающе прошелся взглядом по ее фигуре в шелковом белье и чулках, прищурился и снова отвернулся.
— Иди в ванную, — приказал-проворчал он.
Натали пожала плечами. Черт с ним. Не хочет разговаривать с ней — не надо. Если ему нужно время, пускай. Она от этого меньше любить его не станет. Буквально сорвала с себя нижнее белье и чулки, грозясь их разорвать, надела белый махровый халат и ушла в ванну.
Только спустя полчаса, приняв душ и смыв с себя всю косметику, нежилась в теплой ванне с пушистой пеной. Натали немного успокоилась и даже задремала.
Очнулась, почувствовав на коже шеи и груди легкие и почти невесомые прикосновения.
— В новой квартире установлю большую ванну, чтобы мы свободно помещались вдвоем, — тон Джона все еще немного ворчливый, но уже больше похожий на себя.
Натали открыла глаза и повернулась к нему, улыбаясь. Джон сидел на полу возле ванной в футболке и домашних брюках. Волосы влажные после душа. Давненько она
— Ты собираешься выплывать? Или мне нужно тебя спасать? — поинтересовался он, обведя большим пальцем вершинку груди. Натали выгнулась дугой, неосознанно подставляясь под ласки. Как же хорошо. С ним.
— Насчет большой ванны поддерживаю. Можно даже джакузи, — пробормотала она, прикусив губу. Тлеющие угли в его глазах разгорелись. Он отошел и вернулся с полотенцем. Подал ей руку и помог выйти из ванной. Он не отдал ей полотенце, а вытирал ее сам, бережно промачивая все капли с кожи мягкой махровой тканью, попутно оставляя дорожку поцелуев на ее коже. Справившись с лишней влагой, завернул в ее махровый халат и взял на руки. Натали охнула, обняв его за шею.
— Я должен все время носить тебя на руках и оберегать, а вместо этого ты каждый день плачешь и переживаешь, — тихо сказал он в ответ на ее удивление.
Как ему объяснить, что она рада каждой эмоции, каждому переживанию? Последние десять лет ее душили гнев и тоска. Она позволяла себе каждый день просыпаться, работать, встречаться с семьей и друзьями, делать вид, что с ней все в порядке.
С ним мир наполнился не только счастьем, но и болью. Боль, которая помогает ей жить по-настоящему.
Вопреки ее ожиданиям, Джон отнес ее не в кровать, а на софу в его кабинете. На маленьком столике стояли две больших чашки и тарелка с сэндвичами, лежащими целой горой. И когда он все это успевал делать?
— Я заварил нам тот травяной ведьминский сбор, который ты пьешь, — сообщил Джон, усаживаясь рядом с Натали. Она придвинулась к нему и пристроила голову у него в ямочке на плече. — Нам надо немного успокоиться.
— Спасибо, Джон, — просто поблагодарила она, за что получила поцелуй в макушку. Почему-то не хотелось шутить и дразнить, как обычно у них это случалось. Им хорошо здесь и сейчас в своем спокойном мирке.
Она забыла снять змеиный браслет и Джон покручивал его вокруг ее запястья, размышляя о чем-то.
— Я устал, — признался он.
Она внутренне сжалась. От чего? Неужели от нее?
Натали отбросила дурацкие мысли. Конечно, не от нее.
От адской гонки, которую ему приходится преодолевать, борясь за их счастье. Его сердце сильно стучало. Он никогда не успокаивался и переживал каждую секунду. За нее, девочек, сестру, мать. Пытался подстроиться под новые изменения с его резко возросшей семьей и родственными связями. Каждый раз он становился сильнее.
Но однажды он признался, что чем он сильнее, тем уязвимее. Андерсен договаривается с правительством, де Сантиса не посадили, и тревога одолевала его все больше. Вдобавок возросшие обязанности на работе.