Змей книги бытия
Шрифт:
Суеверные люди, которые видят призраков, и вообще все подверженные галлюцинациям находятся в момент видения в состоянии, близком к сомнамбулическому экстазу; их полупрозрачное, непосредственно связанное с окружающим флюидом, воспринимает те из бесчисленных отражений, которые несет этот поток. Впрочем, каббалисты признают позитивное существование одушевленных миражей, своего рода живых коагуляций астрального света, о различных способах порождения (или, если угодно, производства) которых мы выскажем свои предположения в другом месте… Неустойчивые, но реальные — это Ларвыв собственном смысле слова. (Другие, полуразумные, креатуры носят в магии название стихийных Духови элементалей [89] .) В ларвахможно увидеть рудименты формирующего медиатора, лишенные как сознательной души, так материального тела, но способные, путем сгущения, становиться видимыми и даже осязаемыми: тогда они принимают формы существ, к которым приближаются. Оккультист (который притягивает, подчиняет и руководит
89
Некоторые маги отличают Элементалей,стихийных духов (Сильфов, Гномов, Ундин или Саламандр), от элементарных Духов,невоплощенных человеческих существ. Но большинство учителей используют оба эти обозначения, не различая их, и всегда в первом смысле.
Прервем это изложение единой теории универсального флюида: мы сказали уже достаточно для того, чтобы читатель догадался о рациональном объяснении самых волнующих магнетических или спиритических феноменов, не имея надобности звать на помощь души предков и тем более Сатану с его «сернистыми» легионами.
Эта теория света — едва намеченная здесь в ее основных чертах и едва обозначенная в ее самых элементарных применениях — традиционна для адептов. Месмеристы интуитивно предчувствовали ее, не сумев установить ее общие принципы, хотя и определив ее огромное и решающее значение: об этом свидетельствует их страстное провозглашение всемогущества магнетического флюида, наряду с их неспособностью обосновать его существование. Припертые к стенке, они отделываются чрезвычайно расплывчатой формулировкой: «Я испускаю флюид, и феномены проявляются; я втягиваю его в себя, и они исчезают». Этого недостаточно. Если бы эти господа не смешивали ученую Древность и Традицию в едином высокомерном презрении, то они обнаружили бы в иероглифах Таро— этой восхитительной инициатической книге, с давних пор обесчещенной самым презренным использованием — точное указание на, возможно, более удовлетворительную доктрину… Среди авторов, специально занимающихся магнетизмом, только госпожа Луи Мон, последний адепт Ионийских Мистерий, смогла на ученый манер связать подлинные правила спровоцированного сомнамбулизма с первичными законами Света [90] . Эта ученица Элифаса знала, по какой причине следует верить в реальное существование агента, изомерногоэлектричеству. Что же касается других флюидистов — этих сборщиков так называемых метафизических облаков, — то они еще менее созданы для демонстрации Истины, чем магнетизеры-позитивисты, неуязвимые в той области, которую они избрали.
90
Cours de Magnetisme, par Louis Mond, 1 vol. in-32 (Petite Bibliotheque universelle, Paris, 1886).
Никто уже больше не вспоминает аббата Фариа, который первым поставил под сомнение гипотезу о флюиде и обнародовал принципы внушения. Тем не менее, психологи, или брейдисты, должны были бы считать его своим предтечей; ведь неоспоримой заслугой англичанина Брейда было, конечно же, переименование науки Месмера ради новых, более академических целей: официальные ученые неустанно осыпали проклятиями магнетизм, но гипнотизмпришелся им по душе. «Не всяк монах, на ком клобук…» Эта пословица оказалась настолько справедливой, что как только оскорбительный ярлык был сорван, буквально все — химики, медики и профессора — начали без стеснения предаваться столько лет запрещавшимся занятиям. Институт Франции снял «вето», некогда наложенное на «ортодоксальную» науку, и, готовый одобрить науку «анабаптистскую», радушно принял внушение. Несмотря на то что эта гипотеза не способна объяснить ничего по ту сторону видимого, она представляет определенную научную ценность, как мы увидим в дальнейшем. Школа Нанси, недавно основанная по инициативе первоклассного ученого доктора Льебо, свела экспериментальный и позитивный магнетизм к его самым четким формулам — и мы отдаем гораздо большее предпочтение науке, рассматриваемой с этой немного односторонней и узкой точки зрения, чем бессвязным бредням «месмеризующих» прихвостней, пристрастившихся к убогому псевдофлюидизму.
Не обязаны ли мы заблуждениями современного спиритизмадурно понятому разглашению каббалистических доктрин, касающихся стихийных духов? Возможно. Суеверные дети средних веков трепетали при рассказах о таинственных видениях: могильщик различал над могилами неясные формы в полупрозрачных покрывалах; убийца чувствовал, как его хватает за руку — уже занесенную для преступления — чья-то невидимая длань; клирик, вызвавший Вельзевула, лицезрел его появление в клубах рыжеватого дыма; призрак казненной матери представал перед очами ее сына и умолял прочитать «Отче наш». Но никому не приходило в голову подсчитывать толчки шапокляка или круглого столика, чтобы с их помощью получить загробные откровения! Ходили слухи о замках с привидениями; но какой глупец мог бы поверить в то, что привидения «посещают» столик или шляпу? Подобные убеждения были оставлены для XIX столетия… Зачем подробно останавливаться на пустых грезах какого-нибудь Алана Кардека? Мы не оспариваем физической реальности манифестаций, но здесь не место для комментариев на эту тему: ведь то, что мы говорили об астральном свете, должно объяснить читателю действующую причину и способы производства необыкновенных феноменов, в которых нашим духовидцам хочется видеть «длань бесплотных духов» [91] . Какими бы причудливыми ни были наблюдаемые факты, в них нет ничего сверхъестественного, поскольку — в том смысле, в каком обычно понимают это слово, — Сверхъестественногоне существует. Но последняя причина этих анормальных творений флюида, коагулированного под высоким давлением, коренится в тайне еще более грозной, чем те дьявольские фантасмагории, которых пугались наши наивные предки.
91
Образец спиритического стиля.
Если были разглашены все секреты, так или иначе касающиеся животного магнетизма, и если в мире оказалось достаточно развращенных людей, которые коллективно ими злоупотребили, — это очень печально сознавать, но таковы уж плоды злосчастной цивилизации, и остается лишь надеяться на вторжение варваров, как на избавление! Они придут, эти несущие благо звери, и повалят зараженное дерево, дабы уничтожить его нездоровые плоды… И да будут они благословенны, ибо расчистят гнусные останки того, что должно было стать великой европейской цивилизацией…
Существуют роковые науки. Подобно целомудренной Диане, Натура поражает смертью или вырождением смельчака, который застигает ее без покрова; но она дарит украдкой свой поцелуй или свою озаряющую ласку простому и трудолюбивому человеку, который не желает оккультной власти ради мелких, эгоистических деяний: так Феб улыбался пастуху Эндимиону, который даже не догадывался об этой улыбке, и целовал его во сне. В этом кроется столь же глубокий символизм, как и в Библии, и искусительный плод вечно висит на Древе познания Добра и Зла. Подойди, если ты чист; трогай и рассматривай это яблоко, сколько тебе угодно; если отважишься, то вкуси его мякоти, пощадив семя; но не срывай его для толпы: в ее руках плод Знания станет плодом Смерти.
Эти страницы, Читатель — своего рода введение к тем, которые мы публикуем дальше. Прогуливаясь среди людей, проведших свою жизнь под ветвями символической яблони, мы приближались к этому дереву лишь случайно — и словно подталкиваемые толпой. Осмелев с тех пор, мы поднимаем голову и протягиваем руки, чтобы добраться до его плодов; а затем мы устремимся к тайне всем сердцем.
Sursum corda [92] !Это возглас душ, жаждущих бессмертия; это девиз иерархов, совершающих восхождение; это слово Званных, которые станут Избранными! Божественный треугольник сияет на вершинах; к нему поднимается двойная лестница Иакова, верхние ступени которой исчезают среди туч. Неуклонно взбираются по ней те, кто пока еще — просто люди, но «их бока из низменного праха источены Божьими желаниями» [93] ; растворяясь в тумане, те, что внизу, теряют их из виду, в то время как они вверху получают посвящение. Затем они спустятся; но, подобно Моисею, свет, узренный лицом к лицу, оставит на них свой отблеск: они спустятся архангелами, чтобы пригласить отважные души к подъему на небеса: «Violenti rapiunt illud» [94] . Если Абсолют не может открыться чадам человеческим, пускай же сильные поднимутся к нему, дабы завладеть им. Когда они вернутся к своим более робким собратьям, для того чтобы воздать должное Свету [95] , те смогут узнать по нимбам над их головами, что, по-прежнему оставаясь Сынами Земли, они получили права Детей Неба.
92
Воспряньте духом! (лат., доел.: Возвысьте сердца!). Слова, которые католический священник произносит перед возношением даров. (Прим. перев.)
93
Josephin Peladan, Curieuse,page 150
94
Цитата из Вульгаты. В русском синодальном переводе: «[Царство Небесное силою берется,] и употребляющие усилие восхищают его» (Мат. 11:12).
95
Евангелие от св. Иоанна, гл. I.
ПРИЛОЖЕНИЕ I
«AMPHITHEATRUM SAPIENTIAE AETERNAE» КУНРАТА
Два каббалистических рисунка, воспроизведенных в начале этой брошюры, взяты из редкого и необычного небольшого ин-фолио, хорошо известного коллекционерам старинных книг с гравюрами и пользующегося большим спросом у всех, кого занимают, по разным причинам, религиозный эзотеризм, традиция тайной доктрины под символическими покровами христианства и, наконец, преемство магического жречества па Западе.
«Amphitheatrum sapientiae aiterna;, solivs veral, christiano-kabalisticum, divino-magicum, necnon physico-chemicum, tertriunum, katholikon: instructore Henrico Khunrath, etc., Hanovia:, 1609, in-folio».
Уникальная по своему жанру и бесценная, в особенности для любознательных исследователей, которые стремятся глубже вникнуть в эти волнующие вопросы, эта книга, к сожалению, остается неполной в большом количестве своих экземпляров. Возможно, читатели будут благодарны нам за то, что мы поместили здесь несколько кратких сведений, благодаря которым покупатель сможет предвидеть и предотвратить обман.
Гравюры — эстампы,в количестве двенадцати штук, обычно помещают в начале произведения. Они составлены в произвольном порядке, поскольку автор забыл — возможно, преднамеренно, — указать их последовательность. Главное — располагать их полным комплектом, поскольку их распределение варьирует от одного экземпляра к другому.
Три из них — простого формата: 1) аллегорический фронтиспис, обрамляющий выгравированное название; 2) портрет автора, окруженный столь же аллегорическими атрибутами; и, наконец, 3) орлан в очках, важно восседающий между двумя зажженными канделябрами с двумя пылающими факелами, расположенными крест-накрест. Внизу — рифмованная надпись на сомнительном немецком, которую можно перевести следующим образом: