Знахарь из будущего. Придворный лекарь царя
Шрифт:
Никита поднялся и вышел.
И почему чиновничество такое паскудное? Паразитируют на народе и при этом называют себя его слугами!
Из кабинета выскочил заведующий, догнал Никиту.
– Ты чего, как обиженная институтка, убежал? Думаешь, мне приятно с ними общаться? Век бы эти прилизанные рожи не видеть!
– В чем моя вина? Если бы я стал в первую очередь накладывать шовчик на ее ссадину, мужчина с гемотораксом мог умереть.
– Успокойся. И я и ты это понимаем – потому что врачи, профессионалы. А они кто? Вернись,
– Что? Я же и извинения приносить должен? Этим зажравшимся чинушам?
– И я, и главный врач прекрасно все понимаем, но это – условия игры.
– Я не в игры играю, мое дело – оперировать, людей спасать.
– Вот выпрут тебя – посмотрим, кого ты спасешь.
Но Никита уже завелся.
– На такую зарплату много охотников найдется, вон – целая очередь стоит желающих поработать. Тогда почему в отделении врачей нет? Не нравлюсь – напишу заявление и уйду. В платную медицину уйду, давно зовут. Там зарплата в два раза выше, почет и уважение.
– Не горячись, остынь. Иди в ординаторскую, посиди, подумай. Но времени у тебя – десять минут.
Никита прошел в ординаторскую. Там сидел Сергей Игнатов, писал истории болезни. Вот что заедает на медицинской работе – так это писанина. Почти половина рабочего времени уходит на бумаги. И любая плановая комиссия всегда смотрит, как оформлены эти бумаги, все ли графы заполнены, красиво ли, без помарок. Никого не интересуют живые люди. Странно.
Увидев Никиту, Сергей удивился.
– Ну и рожа у тебя, Шарапов! – это он так приветствовал Никиту словами из известного фильма режиссера Говорухина. – У тебя что, асфальтовая болезнь?
– С парнями подрался.
– Да? Я думал, что ты уже вышел из этого возраста.
– Я сам так думал до недавнего времени.
– Так комиссия к нам заявилась по этому поводу? А то я смотрю – заведующий собрал твои истории болезней.
– Если бы. Жалобу пациентка на меня настрочила. Там дело выеденного яйца не стоит, кабы она не работала в городской администрации.
– О! Дело бесперспективное! Даже если ты все сделал идеально, все равно прицепятся к чему-нибудь. В лучшем случае, выговор влепят. Ты же знаешь, по результатам проверки выводы должны быть и обязательно – виновные. У меня уже выговоров этих, как у собаки блох.
– Неприятно.
– Понимаю, сам прошел через это – и не раз. Принимай, как оборотную сторону нашей работы. Главное – не переживай, отстранись, смотри со стороны.
– Так вины моей нет.
– Ты что, вчера родился? Ты думаешь, в тюрьмах у нас сидят истинные преступники? Большая часть – да, настоящие уголовники. А остальные – это те, кому не повезло. Украли в деревне мешок картошки, участковый схватил первого же пьяницу, который решительно не помнит, что делал вчера, – и все. Сам прикинь, что они тебе могут сделать? Зарплаты лишить? Нет! Премии? Так у нас ее отродясь не бывает. Понизить в должности? Так ты и так рядовой врач, ниже некуда. Хотя нет, могут на фронт послать – на самую передовую.
Сергей расплылся в ухмылке.
– Вечно ты, Серега, с шуточками. И так на душе кошки скребут.
– Никита! Очнись, погляди вокруг! Что тебя здесь держит? Семьи нет, на работе гроши платят, да еще и мозги полощут. Иди в какое-нибудь «ООО», и будешь получать в два раза больше за несравнимо более легкую работу. Уж дежурить сутками не будешь – это точно.
– Привык я.
– А еще лучше – перебирайся в большой город. Там и клиники попрестижней, и зарплата побольше. Небось друзья-сокурсники звали уже?
– Не без этого.
– Вот! – Сергей назидательно поднял палец. – Подожди, а сюда, в ординаторскую, ты зачем пришел?
– Требуют объяснительную переписать и принести письменные извинения.
– Ну так напиши…
– Тошнит.
– Чистоплюй!
– Именно. Потому писать ничего не буду.
– Как знаешь.
Сергей снова занялся писаниной.
Никита уселся за стол и бездумно смотрел на столешницу. Потом придвинул к себе лист бумаги, раздумывая. Может, написать заявление об уходе? И в самом деле уйти в платные структуры?
Потом отодвинул листок. Нет. Нет, надо подождать, чем кончится дело. Вины за ним нет, и почему вздорная чиновница должна решать, работать ему или нет? В конце концов, он не для нее, не на нее работает. Сколько людей от смерти, от инвалидности он спас, неужели одна истеричная баба все перевесит? Слишком близко к сердцу он принял происходящее, может – потому, что вершилась явная несправедливость?
Никита пристукнул кулаком по столу: нет, я так просто не уйду!
– Чего? – не понял Сергей.
– Да это я не тебе.
– Тогда не пугай.
Через полчаса пришел заведующий отделением.
– Ну, считай – легко отделался. Выговор – это раз. И еще: решили тебя отправить на учебу, квалификацию повысить.
– Так я же три года назад проходил, мне только через два года ехать.
Денис Юрьевич развел руками.
– Ты думаешь, мне охота тебя отправлять? А кто работать будет в отделении? Хорошо, что у тебя показатели отличные, придраться особо было не к чему. Ну там, хирургическая активность, процент осложнений…
– Стало быть – на передовую, в штрафбат?
– Ты о чем? – не понял заведующий.
– Это я о своем, о женском. Когда ехать?
– Когда путевка придет. Даже сам не знаю, куда, – В Ростов, Москву или Санкт-Петербург. А в принципе – отдохнешь, может, новые методики узнаешь, аппаратуру какую-нибудь присмотришь. Нет худа без добра. Отдыхай до конца недели, а то с такой физиономией тебе только детей пугать. Баба-яга и Кощей Бессмертный вместе взятые и без грима!
Никита попрощался и пошел домой. Дома улегся на диван. Душу терзала обида. «Да ну их всех к чертям!»