Знахарь. Путевка в «Кресты»
Шрифт:
— Просто я здесь сижу уже полчаса. Толик ушел на работу, а я вот пришла и сижу. И смотрю на тебя. Как ты спишь. Такой хороший… И просто не удержалась. Захотелось дотронуться до тебя. Извини.
— Извиняю. И, пожалуйста, дотрагивайся дальше. Мне это нравится, — признался я. — Даже больше чем нравится.
Анжелика улыбнулась и отвела глаза. Но ее рука вновь коснулась моей щеки. Я чисто машинально отметил, что от нее пахнет хорошим дорогим мылом.
— Сколько там времени? — прошептал я.
— Половина десятого.
— У нас еще полтора часа до первой капельницы. Продолжай, Анжела. Мне это действительно очень приятно.
Я закрыл глаза и расслабился.
Ее пальчики с ухоженными ногтями,
— Тебе нравится? — дрогнувшим голосом спросила Анжелика.
— Очень. — Я протянул руку, сдвинул в сторону полу длинного шелкового халата и коснулся ее колена.
Теперь уже не одни только пальчики, чуть касающиеся кожи. Мне на живот легла ее легкая ладонь, обрисовала несколько кругов вокруг пупка.
— Какой у тебя пресс. Как у гимнаста.
Я промолчал. Какие, к дьяволу, прессы! Какие вообще могут быть сейчас разговоры!
Не убирая руки у меня с живота, Анжелика глухо вздохнула, и с этим вздохом, похоже, из нее вылетели все заботы о соблюдении условностей и приличий. А на их место сразу же заступили страсть и желание, и Анжелика, резко нагнувшись, принялась жадно целовать меня в грудь. Она просто набросилась на мою грудь, как путник, выбравшийся из раскаленной пустыни, набрасывается на водоем с чистой прохладной водой. И у нее были мягкие — очень мягкие, как дуновение летнего ветерка — волосы, пахнущие цветами и травами, которые старухи-шептуньи добавляют в приворотное зелье. Я убрал руку с ее колена и крепко обнял Анжелику за хрупкое плечико. И почувствовал, как оно мелко дрожит, будто от холода.
Ее ладонь описала еще один круг по моему животу, замерла на секунду, словно раздумывая, и рыбкой скользнула ко мне в трусы. Тонкие пальчики жадно обхватили мой член. Анжелика еще раз вздохнула и застонала. У меня же все заботы сейчас были только о том, чтобы не кончить.
— Погоди… Сейчас… — Она оторвалась от меня, встала и принялась распутывать узел, в который был стянут пояс халата. Но руки тряслись, как у алкаша с перепоя, и узел никак не поддавался.
— Ч-черт! — прошипела сквозь зубы Анжелика. Я наблюдал за ней и сочувственно улыбался. — Да что за черт!
Она наконец, чуть не порвав, расправилась с поясом, и халат полетел на пол. Потом, изогнув стройное тело, Анжелика стянула с себя ночную рубашку и, совершенно голая, юркнула под одеяло. Ее всю колотило, словно припадочную. Глаза вылезли из орбит. Губы не просто дрожали, а ходили ходуном, придавая лицу столь гротескные гримасы, какие можно увидеть разве что на рисунках Доре. [44]Уверен, что к этому моменту она уже совершенно не контролировала себя. Ею сейчас управляли только инстинкты. Только дикая животная страсть.
Ее губы жадно впились в мои. Ее пальцы судорожно вцепились мне в плечи. Она навалилась на меня сверху и, судорожно дергаясь, начала тереться лобком о мое бедро. Но вдруг на секунду опомнилась и срывающимся голосом спросила:
— Слушай, а Криска спит?
— Даже если бы не спала, ей сейчас не до нас. Не думай пока о ней. Расслабься.
— О-о-о! И что же я вытворяю… дура такая. И она, вцепившись в трусы, которые все еще оставались на мне, потянула их на себя с такой силой и злостью, что они, несчастные, затрещали по швам, а я удивленно приоткрыл рот. А Анжелика уже опять накинулась на меня. Этакая обезумевшая амазонка. Я мог даже не шевелиться. Она делала все сама и за считанные секунды распалила себя до такой степени, что начала корчиться в судорогах ничуть не хуже своей дочурки. Да и орала ничуть не тише ее. «Соседи, пожалуй, решат, что все в этом доме посходили с ума», — подумал я и, не сдержавшись, все-таки кончил. Анжелика этого даже и не заметила, всецело поглощенная тем, чтобы скорее натереть лобком мозоль мне на бедре.
Но вот она отклеилась от меня, отодвинулась в сторону и принялась целовать меня в грудь… иногда кусать меня в грудь… в живот… ниже и ниже. Я напрягся, ощутив, как ее губы охватили мой член, как она аккуратно взяла в ладошку мошонку. «Ну, и что же ты делаешь, милая? — подумал я. — Трахаться-то мы будем? Вот как сейчас кончу во второй раз, и хрен ты от меня больше чего добьешься. О, и как же мне все это в кайф!»
Минет Анжелика делала классно! Если не сказать более — профессионально. Ни разу не коснулась меня зубами, ни разу не сжала яички рукой так, чтобы мне было больно. Мне казалось, что она предугадывает все желания, которые даже еще не успели родиться в моей буйной головушке. «Интересно, а не подрабатывает ли она у себя в Москве таким образом на жизнь?.. — попробовал я отвлечься мыслями от того, что со мной сейчас проделывают. — Да не все ли равно, даже если и подрабатывает! Оно ведь и к лучшему… О-о-о!.. Оно ведь и к лучшему… к лучшему…»
Однажды, когда я еще только стажировался после диплома в скорой, со мной дежурила молоденькая девочка-фельдшер, только что закончившая ЦПХ. [45]Она даже и не стремилась скрывать, что в свободное время подрабатывает на Староневском проспекте минетчицей. «Что, правда?» — спросил я ее после того, как мне про это нашептали на ушко наши сплетницы — врачихи. «Ага». — «Слушай, а сделай мне, — просто в шутку попросил я ее. — Интересно, как это делают профессионалы. Что, сделаешь?» — «Легко», — неожиданно согласилась она. — «А сколько… это… стоить-то будет?» — «Тебе за бесплатно. Презики есть?» В те времена у меня постоянно лежала в бумажнике упаковка презервативов, так что это не создало никаких проблем. Так же как и место, где мы с ней уединились. В машине «скорой помощи», где же еще? И на носилках занимались любовью часа полтора. Водила потом говорил, что «рафик» раскачивался, словно корабль в девятибальный шторм, и требовал оплатить замену рессор. Я смеялся и, довольный удачной любовной интрижкой, посылал его к дьяволу. «Тогда хоть расскажи, как вы с ней?» — заговорщицки подмигивал мне водила. «Лучше не пробовал». И я выставлял вверх большой палец… Да, минет эта девочка делала здорово. И не только минет. Ее звали… А как ее звали? Кажется, Таня. Или Лена? Или… Нет, не помню. Выскочило из головы. Как же быстро я все забываю.
…Анжелика наконец решила оседлать меня сверху и, эффектно выгибая свой стройный стан, без устали скакала на мне не менее получаса. А я весь этот экстремальный секс уже по-настоящему возненавидел. Меня давно выдавили, словно тюбик с зубной пастой. Я хотя и лежал бревном все это время, но от усталости и от опустошенности уже вывалил язык на плечо. И мечтал: «Скорее бы все закончилось». Но Анжелика была неутомима, как марафонка. Она даже ничуть не вспотела.
Но вот и у нее, сумасшедшей, наконец подошли к концу силы.
Она слезла с меня, улеглась рядом, положила голову мне на грудь и провела ладошкой у меня между ног.
— Не стоит, — констатировала она неоспоримый факт. — Заездила я тебя, негодяйка?
— Да уж, — усмехнулся я. — Выкачала из меня все, что накопил за три года. Кончил за час аж четыре раза.
— А я, наверное, четыреста раз. Так что, Костя, этот матч ты проиграл почти что всухую. А скажи, три года… Что, так долго у тебя не было женщины?
— А откуда их взять на зоне? Женщин там заменяют юные мальчики-пидарасы. Обычно пользуют их. Но меня тошнит от мужеложства. Так что услугами пидаров я ни разу не пользовался. И никогда не воспользуюсь. Все, что угодно, но только не однополый секс.