Знак Гильдии
Шрифт:
На вопросительный взгляд атамана Варрах неохотно кивнул: да, все так и было.
Нургидан усмехнулся: ему казалось, что рядом идет Дайру и подсказывает, как вести себя с врагами. Все-таки не прошли даром три года общения с белобрысым хитрецом.
Порченый, сморщившись от умственного напряжения, вылез с вопросом:
– А если они такие ужасные, эти пыхтелки, так что ж они нас до сих пор не сожрали?
Нургидан про себя отметил: этот урод много стал разговаривать, пора устроить ему что-нибудь в стиле Дайру. Затем укоризненно поглядел на болтливого пирата:
– Что-то не пойму, Порченый, ты за кого? За нас или за пыхтелок?
– Не виляй, – негромко приказал Сарх. – Мне тоже интересно. почему эти твари идут по следу, а не нападают. Даже на глаза не показываются!
– У вас в Наррабане кошки есть? Видел, как кошка с мышью играет? Почти до норки даст отбежать, а потом – цап!
Пираты были укрощены, но их мучитель не оценил результатов своего труда. Он вдруг раздул ноздри, по-звериному принюхиваясь. Затем мягко раздвинул застывших разбойников и двинулся вперед медленно, но уверенно.
Цель его обнаружилась быстро. Нелепые деревья развели корявые шипастые ветви. Глазам путников предстала гора... нет, груда наваленных друг на друга камней... нет, стена! Грубая, неровная, но определенно стена, сложенная чьими-то руками!
Нургидан обернулся к главарю, зеленые глаза его сверкали.
– Капитан, я здесь был! И могу точно сказать, что конец пути в двух шагах. Только вот эти два шага могут стоить жизни.
– Говори! – подобрался Сарх.
Теперь, когда мальчик почувствовал себя настоящим проводником, он забыл неприязнь к спутникам и заговорил серьезно (став похожим на Шенги):
– То, что перед нами... дом не дом, крепость не крепость... голые стены без крыши. Охотники называют это «замком». Кто строил – не знаю. Видишь черный провал? Это вход. За ним коридоры – запутанные, но пройти можно. На той стороне, у выхода, граница другой складки. Чем примечательна – с места не двигается, словно прилипла к «замку». Учитель еще смеялся: «Запомните это место, ребята. В Подгорном Мире так мало постоянного...» В той – соседней – складке почти наверняка есть Врата.
– Почти наверняка?
– Без «почти» в Подгорном Мире даже луны на небо не всходят.
– Так почему мы стоим?
– Понимаешь, в «замке» обитает что-то опасное.
– Такое же опасное, как земляные пыхтелки?
Нургидану пришлось на миг стиснуть челюсти, чтобы не расхохотаться.
– Не сравнивал. Но ты, атаман, крепко подумай! Идем сквозь замок или обходим его вдоль стены и бредем в любую сторону?
– А как вы с учителем здесь проходили?
– У нас была шкура стеклянной сороконожки, она делает невидимкой того, на кого наброшена. Встали гуськом, учитель накрыл нас шкурой – она длинная. Сам встал первым, я замыкал цепочку. Шли, стараясь не споткнуться. Из-под шкуры ничего не было видно. Как учитель находил дорогу, не знаю.
– Нам бы такую шкуру, – мечтательно сказал Пень.
– Такой и у нас больше нет, – вздохнул Нургидан. – Она долго не хранится, расползается в слизь.
– Значит, или опасной, но верной дорогой, или не такой опасной, но наугад и неизвестно куда? – подытожил главарь. – Ну, тогда ты знаешь, какой путь я выберу.
– Знаю, Сарх! – И мальчишка впервые взглянул на него с уважением.
Вместо потолка – небесный свод. Лучи солнца, хоть и тусклые, по-прежнему льются с неба. Так почему же в этом проклятом коридоре кажется, что ты угодил в ночь?
Наверное, это из-за теней. Они гуще, чем надо быть, и какие-то неспокойные. Словно пульсируют. Словно тихо дышат. Словно подкрадываются к тебе за спиной.
Коридоры с голыми каменными стенами. Кое-где железные скобы для факелов, проржавевшие так, что тронь – и рассыплются. Странные знаки, глубоко врезанные в необработанные глыбы. И ни травинки меж камней, ни клочка мха, ни пятна лишайника.
Нургидана с его волчьим чутьем тревожат еще и запахи. То, что они непривычные, это полбеды... но почему-то они наводят на мысль о том, что вокруг – не развалины, а чье-то обжитое жилище. Эту мысль мальчик не может объяснить даже самому себе, но лучше бы вокруг стоял запах пыли, тления, гниения. А так – словно дом, ненадолго покинутый хозяевами. Или словно эти хозяева подкарауливают нежданного гостя за поворотом.
У Сарха были те же ощущения:
– Клянусь Хмурым Богом, здесь кто-то есть!
– Призраки? – замирая, спросил Порченый.
Несмотря на волнение, Нургидан усмехнулся: вспомнил Старого Вояку.
– Призраки еще ничего... Атаман, скажи своим людям: пусть ничего не трогают. Даже если увидят... ну, не знаю... сундук с золотом. Лучше вообще отвернуться, не смотреть.
– Слыхали?! – рыкнул Сарх. – Руки из плеч повыламываю!
Разбойники поспешно закивали.
– Долго вы с учителем здесь шли? – хмуро спросил Сарх мальчика.
– Не знаю. Как будто время остановилось.
– Но хоть что-то помнишь?
– Только в конце... Шенги велел скинуть шкуру-невидимку. И сказал: «Дальше – по одному!» Там была яма, большая такая, во весь коридор. Ее пришлось обходить по карнизу. За ямой сразу выход и складка.
– Атаман, – тревожно вмешался Варрах, – мы здесь уже были. Я запомнил птицу.
На стене была резкими штрихами изображена неприятная птица вроде вороны, лапа ее тянулась к людям. Грубый рисунок но от него исходила недобрая сила. Казалось, тварь из толщи камня пытается схватить добычу.
– Не та птичка, – пригляделся Пень. – У той когти были стиснуты, а у этой разжаты.
– Точно, – подтвердил молчавший до этого низенький пират, кличку которого Нургидан так и не удосужился узнать.
И тут подросток вскрикнул, нагнулся, поднял что-то с пола. Протянул спутникам на ладони небольшой деревянный диск с тремя дырочками:
– Что это? Не твоя пуговица, Пень?
Рыжий пират с хриплым проклятием схватился за грудь. Из трех пуговиц, которыми была на силуранский манер застегнута его куртка, на месте остались только две.