Знак небес
Шрифт:
– Ныне на Рязань иду. Зять мой, князь Ярослав [37] , подсобить просил, – скупо пояснил он.
– По родственному обычаю? – поинтересовался лениво Данило Кобякович.
– Как сказать. Дочь моя, которую я за него выдал, умерла давно. Однако мыслю, что подсобить надобно. К тому же час удобный. Князь Ярослав обещал все полки со своей земли на Константина двинуть. Не устоять рязанцу. И мне никто мешать не станет, – и щедро предложил, впрочем, тут же об этом слегка пожалев: – Может, и ты со мной, а? Добычи на всех хватит, – и с облегчением вздохнул, когда услышал решительный отказ гостя:
37
Во многих книгах, особенно художественных, когда изображают половцев, говорящих по-русски, то для правдоподобия непременно искажают многие слова, например вместо «князь» – «конязь», вместо «русич» – «урус» и т. д. Сделать это несложно, но тогда их речь была бы сильно затруднена для чтения. Поэтому автор предпочел этот акцент не выставлять так нарочито напоказ, щеголяя глубоким знанием половецкого языка, что было бы к тому же неправдой – с половцами жить, общаться и беседовать ему за всю свою жизнь как-то ни разу не довелось.
– У меня иные заботы. К тому же глупо искать тень под усохшим деревом. Я не хочу дружить со слабым, – и Кобякович сразу уточнил, чтобы хозяин шатра не воспринял это на свой счет: – Князь Ярослав слишком слаб. Константин уже бил его прошлой зимой. Побьет и ныне. Лучше дружить с победителем. А дружина Константина теперь осильнела изрядно. Одних воев с севера к нему не менее пяти сотен пришло.
– Много волос на голове, но все их можно сбрить. Велико стадо, но овцы, мала стая, но волки. Куда там его дружине с моими воями тягаться, – пренебрежительно махнул рукой Юрий. – К тому же, – склонился он доверительно к гостю, – они все уйдут с Ярославом биться, потому как тот раньше выступит. В городах из воев Константина хорошо ежели десятка по два останется, не более. Даже если самого Ярослава разобьют, я свое взять все равно успею.
Хан представил себе беззащитные рязанские города, где его ждет богатая добыча, и от предвкушения славной поживы его узенькие глазки и вовсе превратились в щелочки. Однако следующие слова гостя тут же отрезвили его.
– Лжет Ярослав, – спокойно заметил тот.
– Зачем так нехорошо о моем зяте говоришь? – с укоризной протянул Юрий Кончакович.
– О бывшем зяте, – уточнил гость. – А говорю, потому как знаю. Ты ныне уже к землям Константина двинулся, а Ярослав еще во Владимире стольном сидит, смерти брата дожидается, – уверенно заявил Данило, выложив на стол свой первый увесистый козырь. – О том мне доподлинно ведомо. Потому и приехал, чтобы упредить тебя как брата – не ходи на Рязань, худо тебе придется.
– А тебе откуда это ведомо? – насторожился хозяин.
– Были у меня гости от Константина. Совсем недавно уехали. Они и сказывали.
– Ну, они и солгать могли, – протянул Кончакович задумчиво. – Или, может, просто рязанец меня боится, потому и попросил тебя со мной поговорить, от набега удержать.
Предположение хана било в самое яблочко, но Данило Кобякович виду в том не подал и догадку Юрия решительно отмел:
– Они совсем об ином толковать приезжали. Князь Константин хочет ныне водный путь открыть, чтобы купцы все товары везли чрез его княжество. О том и уговаривались. Ему без меня никак нельзя. Я же как раз в низовьях Дона кочую. Ну а далее его воины караваны торговые беречь станут.
– И какая тебе в том выгода?
– Серебро за спокойный провоз каждый купец охотно выложит. Половина Константину, половина моя.
– Стало быть, ныне ты заступиться за родича приехал, – уверился в правильности своего предположения Юрий, но Данило отрицательно мотнул головой:
– Какой он мне родич? Разве что бывший. Убили мою сестру вои Ярослава. Константин в ту пору под Пронском был, который против него поднялся, да еще град новый ставил, вот и запоздал малость.
– А ты теперь, стало быть, в оместники [38] решил пойти?
38
Оместник – мститель (ст. – слав.).
– Я ее в другой род передал и уже давно. Ты же наши законы знаешь – за жену муж мстить должен. Скрывать не стану, я сам предложил подсобить, однако Константин отказался. Передал, что он и один управится.
– Коли отказался, значит, свою силу чует. В себе уверен, – глубокомысленно заметил Юрий Кончакович.
– И я о том же. А Ярослав его боится, на своих людей надежи не имеет, потому за тобой и послал, чтоб было за чью спину спрятаться. Он дождется, когда полки Константина сойдутся в сече с твоими воинами, и только тогда ударит по градам рязанским. Выходит, и добыча вся его будет – не твоя. А теперь подумай – если тень кривая, то и палка прямой быть не может. Коли Ярослав обманывает тебя уже в речах своих, то зачем тебе такой союзник?
Говорил Данило с уверенностью, потому что послы рязанские передали ему именно это. Перед тем как послать их в степь, Константин долго думал, что именно нужно сказать половцам, дабы те отказались от набега на его княжество. Ну, с Данилой проще – ему можно, образно говоря, и морковкой перед носом помахать, чтобы пошел туда, куда надо. К тому же без его поддержки все равно не обойтись – нужен ему надежный союзник из числа половецких ханов, контролирующих низовья Дона. Кобякович же на эту роль подходил идеально. Он и родич, пусть бывший, и побратим, и его, Константина, спас, вовремя придя под Рязань [39] . Опять же и орда его именно в тех местах кочует. Словом, годился Кобякович по всем статьям. Так что с караванами князь не солгал.
39
Подробнее о тех событиях рассказывается в книге «Крест и посох».
А вот насчет того, что передать Юрию Кончаковичу – кандидату номер один в союзники Ярослава, который к тому же еще и тесть его, пусть бывший, пришлось поломать голову. Лишь к исходу дня Константин надумал, каким именно образом половчее вбить клин недоверия в их отношения.
Дальше все было просто. Поставив себя на место Ярослава, он понял, что, скорее всего, тот поступит именно так: подставит половцев, чтобы вся рязанская дружина вместе с ополчением ринулась на юг отбивать нашествие степняков. Сам же выждет с недельку, не больше, после чего обрушится на беззащитные города его княжества с севера.
Если бы Даниле Кобяковичу удалось убедить в этом Юрия Кончаковича, то это была бы уже половина успеха. К сожалению, оставался еще один потенциальный союзник Ярослава – хан Котян, но тут уж вся надежда оставалась только на то, что Юрий, насторожившись, поделится с ним своими опасениями, и тогда…
Надежда, конечно, призрачная, больше смахивающая на мечту, причем несбыточную, но это было единственное, что мог предпринять Константин в такой ситуации.
Да и времени у него не было на что-то более существенное. Его и так оставалось в обрез: пока до Данилы послы доберутся, пока он сам до своего соседа доедет. Опоздать запросто можно. А напрямую соваться к Юрию Кончаковичу с этим нельзя ни в коем случае. Тогда-то уж точно Константин загубил бы все. Такие новости надо передавать только опосредованно, через кого-то, иначе веры им не будет.
– А тебе-то какая выгода в том, что ты упредить меня решил? – подозрительно уставился на Данилу Юрий.
– В этом проклятом мире человек подобен хамкулу [40] , – философски заметил гость. – Ветер гоняет его по степи, пока не загонит в яму. И кто, кроме друга, поможет оттуда выбраться, а еще лучше – ее избежать. Мы соседи, да к тому же родичи. В жилах твоих внуков есть кровь и нашего рода [41] . Сегодня я упредил тебя об опасности, а завтра это сделаешь ты.
40
Хамкул – перекати-поле (тюрк.).
41
Сестра Данилы Кобяковича была женой старшего сына Юрия Кончаковича.