Знакомство
Шрифт:
Конечно, можно было еще поступить в армию или в полицай, но как-то я совсем не чувствовал в себе влечения к этим занятиям - а поступление в полицай тоже было не очень-то бесплатно. На практике, во всяком случае.
А в ту жизнь, которая мне была предначертана по рождению, я как-то плохо вписывался. Я, честно говоря, до сих пор не понимаю, в чем была проблема - но поскольку такая проблема была только у меня, то я готов поверить, что это была именно моя проблема.
Еще до школы я замечал, что со мной что-то не то. Когда я молчал, пацаны меня шпыняли, что я молчун. Когда начинал говорить -
В школе стало еще хуже. Еще в первом классе училка мне сказала, что до войны такого, как я, отвели бы к врачу, он бы мне прописал риталин, и я бы стал как шелковый. Я уж даже не помню, чем именно я это спровоцировал. Уже здесь я все-таки сходил к невропатологу, он внимательно послушал все мои рассказы, осмотрел, даже снял энцефалограмму, и сказал, что у меня, конечно, есть стресс от резкой смены обстановки, и понаблюдаться мне не помешало бы, но причин прописывать что-то сильнее витаминов он не видит.
В общем, сами по себе занятия - и рыболовство, и походы в тайгу за шишкой и ягодой - у меня отвращения не вызывали, но в коллектив я как-то не вписывался. Поэтому я начал себе искать занятия и развлечения, отдельные от коллектива - и нашел школьную библиотеку.
Довоенных бумажных книг к тому времени не сохранилось. Ну, в городах-то, наверное, их найти можно было. Но в деревне даже обеспечить нужное для длительного хранения бумаги постоянство влажности практически невозможно. А новых книг не издавали, кроме школьных учебников. Все книги в библиотеке были в компьютере.
Кстати, я должен сказать, что не знаю, что привлекло меня в библиотеке сначала - сами книги или то, что библиотекарша отнеслась ко мне как к человеку. Но, так или иначе, я быстро подсел на чтение. Книги в компьютере не занимали много места, но ассортимент оказался маловат.
Я не мог проводить в библиотеке много времени - закрывали ее довольно рано, и я не мог попадать туда каждый день. Не имея возможности продлить удовольствие, я попытался повысить его интенсивность и стал учиться читать быстро. Я знаю, до сих пор многие считают, что художественную литературу надо читать медленно, едва ли не проговаривая про себя каждое слово. Я быстро от этого отучился, и, в результате, проглотил все содержимое библиотечного сервера за полгода.
И тут библиотекарша мне напомнила, что кроме местного сервера, в библиотеке есть еще доступ в Интернет. Никаких поисковых машин, как до войны или здесь, в нашем Интернете не было, но библиотекарша показала мне библиофильские форумы, где, помимо прочего, делились ссылками на архивы довоенных книг. Некоторые из них были гигантскими, одно оглавление по размеру было сравнимо со всем содержимым локального сервера. И тут обнаружилось еще одно препятствие.
Книги в нашей библиотеке были на современном русском языке - в частности, именно из-за этого она и была такой маленькой. А то, что лежало в архивах, было на языке, который мы называем старорусским - впрочем, здесь-то вы другого русского и не знаете. Но это остановило меня ненадолго.
С
Как-то случайно я прочитал кусок текста без начала и конца, там было про двухголового Джо-Джима, и они друг друга постоянно отправляли в Конвертор. Пытаясь найти начало и конец от этого куска, я начал читать все подряд, что по аннотациям имело какое-то отношение к космосу. И многое оказалось сравнимо по увлекательности с историей про Джо-Джима.
Я пытался заработать очки популярности, пересказывая эти истории пацанам, но быстро заметил, что интерес к космосу как-то не одобряется. Прямое подтверждение этому я получил уже в восьмом классе, когда школьный курс истории дошел до относительно новых событий.
Перед войной - рассказывала нам училка - весь мир был поражен теорией политкорректности, верой в то, что у всех одинаковые права и никто не хуже других. Поэтому в мире развелось множество странных людей - коммунисты и гомосексуалисты, хиппи и неоязычники, анархисты и кое-кто еще похуже. Когда изобрели двигатель Баззарда, все эти люди построили ковчеги и улетели к звездам.
Как раз после этого урока пацаны пошли меня терроризировать. Прижали в углу и начали говорить что-то в том духе, что вот, ты тут у нас тоже странный, и в космос хочешь - и когда же ты от нас наконец улетишь?
Я не могу объяснить, как мне тогда пришла в голову эта фраза. Наверное, я все-таки тогда уже много чего начитался. Но я сказал:
– Да. Вот и перед войной все странные улетели в космос. А кто остался, те оказались друг для друга настолько невыносимы...
В общем, наверное, пацаны мне не хотели зла всерьез, потому что эта фраза на них подействовала. Меня оставили в покое. Надолго. Как потом выяснилось, насовсем.
Покоем я наслаждался больше года. Я научился пользоваться форумами, нашел себе в Интернете друзей - или, во всяком случае, собеседников. Но настоящие изменения в моей жизни пришли не из Интернета, хотя и были с моим увлечением напрямую связаны.
Однажды, в начале августа, в нашем доме появился нежданный гость. Фамилия и имя у него были Быстров Александр, но все в центральной части Байкала его знали как Семеныча. Слово, которым его называли за глаза, я на старый русский перевести, наверное, точно не смогу. Если дословно, то получается "крепкий мужик", но это мало что объясняет. Он, фактически, контролировал все переговоры с перекупщиками омуля в наших краях. Следил, чтобы никто не сбивал цены, все такое. Но уважали его больше, чем боялись - он был справедлив, и, самое главное, сам ходил в море, и рыбы брал побольше многих.