Знамение Луны

Хантер Эрин

–  Помогите, - хрипло простонала она.
– Я не знаю, что мне делать.

Острые когти гнева полоснули Воробья, когда он подумал о страхе и страдании несчастной кошки. Ему захотелось вцепиться когтями в слепую морду Утеса. Робкая Лань должна была котиться на мягком мху и папоротниках, в удобной детской, а не на каменном полу, с помощью целителя, у которого не было даже успокаивающих трав!

И все-таки, он был целителем, а значит, Робкая Лань не была совсем одинока.

–  Половинка Луны, - скомандовал Воробей.
–

Помнишь то место, где мы брали мох для Ловца Облаков? Сбегай туда и принеси кусочек, только как следует намочи его в луже, ладно?

Половинка Луны кивнула и убежала.

–  Совиное Перышко, а ты найди мне, пожалуйста, палку. Только крепкую, чтобы Робкая Лань смогла закусить ее, когда начнутся схватки. Поищи в кустах возле озера.

Совиное Перышко удивленно округлила глаза, она явно не ожидала того, что молодой кот будет отдавать ей приказания. Однако она не стала спорить и засеменила к выходу, бросив на ходу:

–  Присмотрите за моими сорванцами, как бы они за мной не увязались!

Воробей склонился над Робкой Ланью. Сильные судороги волнами проходили по ее животу, кошка мучительно корчилась от боли.

–  Расслабься, - посоветовал Воробей.
– Это скоро закончится.

Половинка Луны принесла мох, положила его возле головы Робкой Лани и помогла ей напиться. Когда королева утолила жажду, Половинка Луны села рядом с ней и стала нежно вылизывать ее ушки, чтобы успокоить.

Новая схватка сотрясла живот Робкой Лани, королева громко захрипела и начала тужиться.

–  Хорошо, молодец, - кивнул Воробей.
– Все идет просто замечательно.

Совиное Перышко вбежала в пещеру с палкой в зубах.

–  Как думаешь, сколько будет котят?
– спросила она, вложив палку в зубы Робкой Лани.

Воробей пощупал лапой напряженный живот королевы.

–  Не меньше трех, - сказал он.
– Так, кажется, первый выходит.

Живот Робкой Лани содрогнулся. Палка громко хрустнула в ее зубах, и крохотный мокрый комочек выпал на каменный пол пещеры. Половинка Луны немедленно обхватила его лапами и подтолкнула к матери.

–  Мальчик, - промурлыкала она.
– Да какой хорошенький!

Робкая Лань скосила глаза на котенка, и страх исчез из ее глаз, сменившись всепоглощающей нежностью.

–  Черненький, как Темный Ус, - прошептала она, наклоняя голову, чтобы вылизать первенца.

Воробей заботливо дотронулся лапой до ее плеча.

–  Соберись. Сейчас пойдет второй.

–  Да, я - оой!
– взвыла Робкая Лань, корчась от нового приступа боли.

Воробей стал массировать ей живот.

–  Дыши глубже, - сказал он.
– Сейчас, ждать уже недолго.

Второй котенок вывалился на пол, Воробей обхватил его передними лапами и положил рядом с первым.

–  Сейчас будет третий, - предупредил он.

Как раз в тот момент, когда Робкая Лань выгнулась всем телом, давая жизнь третьему малышу, со стороны входа послышались

громкие и радостные голоса вернувшихся патрульных. Поющий Камень нес в зубах полевку, а Зазубренная Молния волочил по полу огромного белоснежного зайца.

–  Снова получилось!
– воскликнула Играющая Рыбка, приплясывая от радости посреди пещеры.
– Коршун пытался напасть на нас, но наши когти оказались ему не по вкусу! Мы его прогнали!

–  Мы непременно научимся ловить этих птиц, - сказала Крыло Голубки.
– Одним орлом можно питаться несколько дней!

Охотники замолчали, сообразив, что происходит. Поющий Камень бросил свою полевку и бросился к Робкой Лани.

–  Котята родились!
– воскликнул он.
– Как она? Все в порядке?

–  Все будет хорошо, - заверил Воробей, но, взглянув на измученную королеву, усомнился в своих словах. Бедная кошка была уже на пределе, но говорить об этом было ни в коем случае нельзя.

Воробей стиснул зубы. Робкая Лань была измучена долгим путешествием, голодом, холодом, тоской по погибшему другу, жизнь в темной пещере казалась ей невыносимой. Бедная кошка! Хорошо еще, что охотники смогли раздобыть какую-то еду.

–  Дайте ей поесть, - распорядился Воробей.
– Когда заяц будет съеден, его шкура пойдет на подстилку для котят. Им нельзя спать на голом камне!

Теперь уже трое котят слабо пищали под боком у измученной матери. Робкая Лань попыталась приложить их к своим сосцам, но Воробей решительно отстранил пищащий выводок от ее живота.

–  Еще не все, - сказал он.
– Будет еще один котенок.

Робкая Лань поднатужилась в последний раз и пронзительно завизжала. Последний котенок вывалился на пол. Он не шевелился.

–  Ну вот и все, - воскликнула Половинка Луны.
– Какая ты молодец!

Робкая Лань обессиленно закатила глаза, а Половинка Луны подложила котят под ее живот. Они быстро нашли сосцы, и вскоре тоненький писк сменился умиротворенными сосущими звуками.

Воробей бережно ощупал лапой четвертого котенка. Это был мальчик, нежно-золотистый и очень крепкий, обещавший вырасти в большого и красивого кота. Вот только он не шевелился.

–  Мертвый?
– шепотом спросила Половинка Луны.

Воробью показалось, будто он чувствует едва заметный трепет маленького сердечка, однако котенок не дышал.

–  Нет, - ответил он.
– И я не позволю ему умереть!

Он бережно очистил крохотный ротик котенка от слизи и принялся энергично вылизывать его против шерсти, чтобы поскорее согреть и оживить. Робкая Лань со стоном приподняла голову, не сводя встревоженных глаз со своего последыша. Наконец маленький комочек встрепенулся под лапами Воробья. Котенок разинул пасть и издал такой оглушительный вой, что Воробей отпрянул, во все глаза глядя на знакомую золотистую шерсть, широкие плечи и силу, угадывавшуюся в этом крохотном теле.