Знамение Луны
Шрифт:
– Мы ненадолго отлучимся в лес… по делам, - пробормотал Львиносвет.
Воробей презрительно фыркнул. Если его брат не умеет врать, то зачем вообще рот открывает? Такие неуклюжие объяснения лишь разжигают любопытство, вместо того, чтобы успокаивать его!
– По делам целительства, - холодно добавил он, четко выговаривая каждое слово.
– Мне нужна охрана воителя.
Всю дорогу до зарослей кустарника Воробей чувствовал на своей шкуре пристальные взгляды двух пар любопытных глаз. Только когда кусты сомкнулись за его спиной, он с облегчением
Впрочем, его радость оказалось недолгой. Как только они с Львиносветом перешли старую Гремящую тропу и свернули в сторону, чтобы начать взбираться на склон, лапы Воробья стали тяжелыми, будто каменными. Каждый шаг давался ему с трудом. Слишком много воспоминаний ожило в его душе. Ему казалось, он снова слышит вопль Остролистой, бросившейся в темноту туннеля, видит черную подземную реку, с ревом настигающую ее…
«Мы не могли ее остановить. Она ничего не хотела слышать, она будто обезумела…»
Он почувствовал, как теплый бок Львиносвета прижался к его боку, отгоняя страшные воспоминания.
– Держись поближе ко мне, - негромко сказал брат.
– Тут полно камней, да еще ежевика повсюду.
Воробей ни на мгновение не поверил, что Львиносвет всего лишь хочет помочь ему преодолеть трудный участок пути. Он прекрасно знал, что его брата терзает та же боль, те же призраки прошлого. Они оба нуждались в утешении, в поддержке теплого плеча. Воробей не стал залезать в воспоминания брата. Он и так знал, что найдет там, и не хотел вновь переживать самые страшные события своей жизни.
«Мне и одного раза на всю жизнь хватит, - мрачно подумал он.
– Я и так никогда не избавлюсь от этого».
– Проходим мимо старого входа, - сказал Львиносвет после недолгого молчания.
– То есть, мне кажется, это то самое место. Сейчас оно так густо заросло ежевикой, что туда не подберешься.
Через несколько лисьих хвостов начался крутой подъем. Воробей почувствовал, что земля под лапами стала более ровной, и ускорил шаг, а потом и вовсе бросился бегом.
– Осторожнее!
– завопил Львиносвет и с силой отпихнул его в сторону, как только Воробей коснулся усами веток, грудой наваленных вокруг ямы.
– Сам осторожнее, - огрызнулся Воробей, поднимая взъерошенную шерсть. Он вытянул вперед лапу и потрогал колючие ветки.
– Я думал, Дым и Бурый выстроили более надежное ограждение!
– Они только начали работу, - напомнил ему Львиносвет.
– Думаешь, за полдня можно сделать крепкую ограду вокруг всего провала? Но нам это только на пользу, мы сможем пролезать туда, не нарушая забора.
– Это хорошо.
– Я полезу первым, - сказал Львиносвет.
– А ты подожди, пока я не проверю, как там дела.
Воробей открыл было пасть, чтобы прошипеть: «Я не котенок! Прекрати меня опекать!», но промолчал. Он чувствовал напряжение и злость Львиносвета и понимал, что эта резкость вызвана мучительными воспоминаниями об Остролистой, а не тревогой о слепом брате. Воробей услышал, как зашуршали ветки, когда Львиносвет протиснулся за ограждение. Он осторожно последовал за братом, усы его задрожали в попытке ощупью определить расстояние до края ямы.
– Осторожнее!
– буркнул Львиносвет.
– Я осторожен, - терпеливо ответил Воробей, обходя отверстие кругом, чтобы оценить размеры провала. Остановившись, он свесил голову вниз и громко мяукнул, прислушиваясь к эху.
– Глубоко, - пробормотал Воробей. Неудивительно, что Ледосветик не смогла выбраться без помощи!
Он наклонил голову, пытаясь расслышать отдаленное эхо подземной реки, но внизу все было тихо. Наверное, река протекала глубже.
– Я должен спуститься вниз, в туннель, - объявил Воробей.
Он услышал, как его брат испустил тяжелый вздох.
– Ты совсем мышеголовый!
– В голосе Львиносвета гнев смешивался со страхом: страхом перед тем, что могло ждать их внизу, если они захотят как следует поискать…
– Разве ты не хочешь узнать правду?
– прямо спросил Воробей.
– Какую правду?
– резко воскликнул Львиносвет.
– Ту, которую мы так долго скрывали от всех? Пусть она будет похоронена навсегда! Остролистой больше нет, и мы оба знаем, что это к лучшему. Зачем ворошить былое?
Воробей вытянул хвост и дотронулся до плеча брата.
– С давних времен пещеры под горами выдавали свои тайны в самый неподходящий момент… Так было задолго до того, как наши племена пришли на берега озера, так будет и теперь, - медленно произнес он.
– Все тайное рано или поздно станет явным - все.
На мгновение Воробью показалось, будто из-под земли, из глубокой черной бездны, донесся слабый голос Листопада, который вошел в эти подземные коридоры, чтобы стать остролапом, но больше не увидел света дня… «Помогите! Помогите мне найти выход!» - эхом звучал из темноты голос давно умершего кота…
Львиносвет снова вздохнул.
– Будь по-твоему. Но если ты собираешься спускаться, то и я с тобой.
– Он остановился рядом с братом и заглянул в туннель.
– Слишком глубоко, чтобы спрыгнуть. Ты же не хочешь, чтобы мы оба покалечились, как Ледосветик.
– А если спуститься по тому плющу, с помощью которого вы достали Ледосветик и Голубку?
– нетерпеливо спросил Воробей.
– Он еще здесь?
– Да, - после недолгого молчания ответил Львиносвет.
– Но он не выдержит тебя, не говоря уже обо мне. Нужно придумать что-то другое.
Воробей услышал шорох веток и понял, что Львиносвет перескочил через ограждение.
Теряя терпение, он стал когтями царапать края ямы.
«Если Львиносвет не поторопится, я просто спрыгну вниз и будь что будет!»
Словно в ответ на его мысли снова послышались шаги брата, волочившего за собой что-то тяжелое. Протащив свою ношу через изрядно разрушенное ограждение, Львиносвет с усталым пыхтением уронил ее возле Воробья.
– Я подобрал толстую ветку, - сказал он.
– Попробуем спустить один конец в провал и спуститься по ней вниз, как по дереву.