Знаменитость
Шрифт:
– Как отвечать думаешь за свое дерьмо? – спросил он певца.
Алеша промолчал.
– Ты оделся, обулся, любишь в ресторанах погулять… – не дождавшись ответа, перечислил бандит. – А как же деньги? Ты на наши деньги хорошо живешь, а теперь соскочить надумал?.. Забыл, с кем ты работаешь?
Все еще лежа на полу, но понемногу приходя в себя, я не верил глазам. Неужели один этот щуплый хмырь сможет вот так превратить в безропотное стадо сразу нескольких молодых мужчин, которые стоят на сцене. И, словно откликнувшись на мои мысли, из своего угла заговорил скрипач Ёсиф.
– Слушай, Бес, но, он же, не отказывается…
– Тебе кто позволил пасть открыть?! – немедленно обернулся в его сторону блатной. – С тобой, жиденок, вообще особый разговор. Это ты его поишь, когда работать надо, так что он потом петь не может? Ходи сюда…
– Беги, Ёся! – крикнул Алеша.
Тот неловко развернувшись, ринулся в сторону за кулисы, зацепив и перевернув ударную установку, развалившуюся со страшным грохотом и звоном. Но убежать скрипачу не удалось.
Через мгновение занавес колыхнулся и скрюченного Ёсифа вывел из-за кулис еще один тип, который, как оказалось все время там прятался. И еще один подручный Беса медленно показался на сцене с противоположной стороны. Нас окружила настоящая банда, справиться с которой не стоило и пытаться.
– Стоять, падлы! – скомандовал Бес.
Ёсифа подтащили на прежнее место. Бес подошел поближе. Взмахнул ножом, с лопающимся звуком, срезав струну с ближайшей электрогитары. Ее накинули вокруг шеи скрипача. И подручный затянул ее стоя за его спиной, так что лицо Ёсифа быстро посинело, а дышал он, кое-как хватая воздух надувшимися губами.
– Отпусти его, Бес! – попросил Алеша. – Это же не он тебе должен. А я все деньги отдам.
– Отработаешь по полной! – не глядя, кивнул тот. – Но только, чтобы всякие уроды тебе не мешали, я свою расписку оставлю… Давай руку, – скомандовал он Ёсе.
Тот наоборот, спрятал обе руки за спину. Подручный туже затянул струну. Глаза Ёси выпучились, вылезая из орбит. Эта борьба продолжалась невыносимые секунды. Наконец, скрипач сдался и выпростал вперед правую руку. Бес, неуловимым движением, блеснул лезвием ножа. Я снизу не понял, что он сделал, видел только, как мучительно и безмолвно сморщилось лицо полузадушенного музыканта.
– Начнешь крысятничать – тебя тоже попишу, – ткнул пальцем в грудь Алеше бандит. – И за такие дела ты теперь должен не пять, а восемь тысяч. Запомни…
Он повернулся и пошел на выход, явно удовлетворенный состоявшейся экзекуцией.
– Страшно, лабухи? – осклабился один из его подручных. – А «Мурку» слабо сыграть на прощание?
Наверное, оцепеневших на сцене рокеров не сложно было бы заставить сыграть и «Мурку», но урки не собирались это делать. Они заторопились вдогонку за своим лидером. И от того, что они уходили не через центральный, а через боковой проход, легче стало не только мне, но, похоже, и Василичу, который после произошедшего в полуобморочном состоянии опустился на одно из кресел и даже прекратил бормотать…
– Ну что расселся? – у самого выхода Бес обернулся к Василичу. – Иди рули. С тебя кабак, если сам не умеешь. Теперь твои артисты тебя уважать научатся…
Как только дверь зала с громким хлопком закрылась за бандитами – все бросились к окровавленному скрипачу. Лицо Ёсифа стало землисто серого цвета. Он зажимал левой рукой кровоточащие обрубки, указательного и среднего пальца, которые на правой руке были отсечены по первые фаланги. Он держался из последних сил, чтобы не потерять сознание.
– Как же он на скрипке теперь играть будет? – тихо спросил кто-то из рокеров.
– Какая скрипка, «скорую» ему надо срочно! – суетился вокруг искалеченного приятеля Алеша.
– Пальцы надо подобрать. Их, говорят, обратно могут пришить, если быстро, – сообщил Витька Зяблицкий. С каким-то спокойствием безумия он указывал на ампутированные пальцы, которые валялись тут же на сцене.
– Телефон ищи скорее! Знаток медицины, – зло прикрикнул на него я.
– Тебе тоже «скорая» не помешает, – беззлобно отозвался Витька и побежал звонить в «вахтерскую».
У меня кровь еще немного шла из отекшего носа. Но гораздо хуже было, что мы долго не могли остановить кровь, которой истекал Ёсиф. Мы истратили на него все содержимое аптечки, нашедшейся в медпункте. Слава богу, скрипач не терял сознания, а держался, стиснув зубы.
Мы кое-как дотащили его до проходной, а дальше оставалось только ждать. Медики обещали приехать в течении десяти минут.
– Ты почему дверь не закрыл? Сторож гребаный! Как они прошли так тихо?! – обрушился я на Витьку.
Тот только хлопал глазами.
– Наверное, сами дверь открыли, – сквозь зубы прошипел Ёся. – Для таких замки не помеха. Он не виноват.
– Надо в милицию сообщить? – неуверенно спросил Витька.
– Какая там милиция, – промычал Алеша. Он сидел на подоконнике, обхватив голову руками. – Что мы им скажем? Что собрались ночью на подпольную запись? Так они нас и посадят. Нас с Ёсей по статье за тунеядство, а Серегу – за подпольное предпринимательство. А в зоне Бесу нас еще легче угандошить… Ты «скорой»-то что сказал?
Витька благоразумно сказал только про сильное кровотечение, не вдаваясь в подробности.
– Пацаны, мы пойдем, – с виноватой ноткой сообщил лидер рок-группы. – Вы врачей и без нас дождетесь. А нам тут светиться ни к чему…
– Не думал, что так получится, – я пожал ему на прощание руку.
И действительно, трудно было ожидать, что придется стоять здесь со сломанным носом, да еще держать на салфеточке два чужих отрезанных пальца.
В этот момент Ёсиф все-таки «поплыл». Мы еле успели его подхватить и уложить на продавленную кушетку, иначе он бы упал. Витька помчался за нашатырем, который вроде бы еще оставался в аптечке. Алеша положил голову скрипача себе на колени, чтобы держать ее повыше.