Знаменитость
Шрифт:
Действительно, я запаниковал и совсем забыл о ноже. Достать его и раскрыть было секундным делом. Лезвие ловко вошло между половинками дверей. Я загнал его глубже и попытался повернуть. Но лезвие «бабочки» было слишком узким, и двери отодвинулись друг от друга всего на пару миллиметров. Ухватиться было невозможно.
– Сейчас я губную помаду подсуну! – сориентировалась Старкова, – Только чуть пошире открой!
Я надавил на нож, как на рычаг. Лезвие не выдержало и звонко сломалось. Но Маша уже успела подсунуть тюбик губной помады в сантиметровую щель. У меня в руке осталась тонкая и квадратная металлическая рукоятка ножа. Теперь уже можно было орудовать рукояткой. Я еще раз надавил изо всех сил. Двери подались. Я уже просунул между ними ладонь, а Старкова внизу – носок сапога.
– Выскакиваем мигом, и сразу прячемся между вагонами, чтобы из окна не заметили! – скомандовал я, и последним усилием распахнул двери.
Мы спрыгнули вниз, на шуршащие пучки сухого придорожного бурьяна. На наше счастье шел октябрь. Снега еще не было, и свет из окон электрички не отражался от темной земли, а как бы прилипал к ней желтыми пятнами. Прячась ближе к вагону, я все-таки успел коротко разглядеть, что пути на переезде загородила та самая черная «Волга». Поэтому она так мчалась по дороге – чтобы опередить нашу электричку и встать поперек путей.
Устроить такую штуку мог только настоящий псих.
– Мне страшно! – прошептала Старкова. – Нас тут заметят.
– Лезем под вагон! – скомандовал я.
И, как оказалось, очень вовремя. Стоило нам только юркнуть вниз – на шпалы, как сбоку раздались шаги и голоса.
– Быстрее валить отсюда надо. Зря ты это затеял, – зло проговорил один и плюнул. – Они где-то раньше соскочили, век свободы не видать!
Его плевок шлепнулся на рельс прямо перед моим лицом.
– А фрайеров в вагоне спросил – они их видели? Парня с бабой? По настоящему спроси, перо к глотке, и порежь слегка, чтобы кровь увидели. Тогда махом расколются! – скомандовал второй.
Этот голос я узнал мгновенно.
– Уходить надо! – попросил первый. – С переезда уже всяко ментам отзвонились.
– Че ты ссышь, как потерпевший? Успеем, – решил Бес. – Никуда от нас не денутся. Уйти им отсюда некуда – голые поля…
Было слышно, как закрылись двери электрички.
– Надо по шоссе бежать! – одними губами прошептал я на ухо Маше. – Может, попутку остановим. Сейчас под вагонами еще немного вперед, а там – сразу в темноту!
Мы проползли немного вперед. То и дело стукаясь головами о какие-то металлические части и перемазавшись в грязи и мазуте.
Дальше осторожничать уже не было смысла. Я выкатился из-под вагона и вытянул за собой Машу. Чтобы попасть на шоссе нам предстояло перебежать поворот дороги рядом с «Волгой» заблокировавшей переезд. Если в машине остался водитель, пока мы подбирались ближе – от его глаз нас укрывала электричка. Но дальше все равно предстояло перебегать открытое место. Требовалось прошмыгнуть сзади, за машиной, пока бандиты еще ищут нас в электричке. Только скрытно и очень быстро.
Небольшого освещенного фонарем пятачка шагах в пятидесяти позади «Волги» было уже не миновать. Я предупредил Машу, чтобы она пригнулась и не оглядывалась, а только смотрела себе под ноги. Бежать придется что есть духу. Но сам я не выдержал и в последний момент все-таки оглянулся. Успел увидеть только, что никто не стоит рядом с машиной и не смотрит в нашу сторону, а в темном окне «Волги» на заднем сиденье, угадывался женский силуэт и вроде бы – огонек сигареты. А может и померещилось?
Но еще раз оглядываться было нельзя. Мы мчались, прочь от захваченной электрички. Думая только о том, чтобы смотреть под ноги, не упасть самому и не дать споткнуться Маше Старковой. Еще и согнувшись в три погибели.
– Думаешь, не заметили? – спросила Старкова, хватая ртом воздух и распахивая куртку на груди, как только мы добежали до темного шоссе.
Я тоже совершенно задохнулся. А надо было бежать дальше.
– Даже если не заметили, они еще сколько-то побегают по электричке, и поймут, что нас упустили, вернутся в машину и погонятся снова. У нас один шанс – поймать попутку…
– Так ночь уже почти, шоссе пустое, – упавшим голосом сообщила Старкова то, что я и так видел.
Но мы все равно побежали дальше по темной дороге. Теперь уже не пригибаясь. Сзади замаячили фары.
– Они?! – испуганно вскрикнула Маша.
Но это были какие-то очень мощные фары. Они били вперед «дальним светом». Нас догонял автобус или грузовик. Мы остановились у обочины, отчаянно размахивая руками.
Машина с оглушительным ревом пронеслась мимо. Это был здоровенный грузовик длинномер. Он промчался так быстро, что мы даже не успели ничего подумать. И вот уже только красные огоньки его задних габаритов, да вихрь попутного ветра.
– Мы все в грязи перемазались, как бродяжки, – упавшим голосом сказала Маша. – Таких никто подбирать не захочет.
– В следующий раз надо дорогу перегораживать, – решил я.
Мы снова остались вдвоем в темной, внезапно вернувшейся тишине.
– Прислушайся?.. По-моему он остановился там, впереди?
В голосе Старковой слышались слезы. Я не стал ее разочаровывать, что ничего такого не слышу. Все равно ничего не оставалось, кроме как бежать дальше вперед. Пусть ее поддерживает какая-то надежда.
Но метров через сто, Маша опять сказала.
– Точно, вон, видишь, что-то впереди? Может это грузовик остановился, нас поджидает? Проскочил быстро, на скорости. А потом решил нас все-таки взять и дожидается?..
Я толком не видел – что там впереди. Но надежда была такой заманчивой, что снова появились силы бежать.
Скоро впереди у обочины действительно замаячил какой-то свет. Еще дальше я различил грузовик. За ним второй, тритий. Сразу несколько длинномеров сгрудились на обочине.
Это оказалась маленькая придорожная закусочная, специально для водителей дальнорейсовиков. И несколько экипажей грузовиков, видимо, остановились здесь вместе на ночлег. Пара шоферов покуривала перед своими машинами, которые стояли с заглушенными моторами. Только один грузовик, который недавно промчался мимо нас, не выключил фары.
– Помогите, пожалуйста! – ринулась к водителям Старкова. – За нами гонятся бандиты. Увезите нас, пожалуйста!
– Куда же тебе ехать, красавица? – поинтересовался тот из водил, что был покрупнее.