Знаменитый Каталог «Уокер&Даун»
Шрифт:
Когда говорят о Каталоге, то каждому ясно, что речь о ЗНАМЕНИТОМ КАТАЛОГЕ «УОКЕР&ДАУН»: «САМЫЕ НИЗКИЕ ЦЕНЫ! ПОТРАТЬ СВОИ ДЕНЬГИ С УМОМ! ВОЗВРАТ ГАРАНТИРОВАН!»
Если верить рекламе, это вторая по популярности книга в Америке после Библии, но как по мне, так даже и первая, потому что в наших местах ведь мало кто умеет читать, а в Каталоге хоть рисунки есть.
И что за рисунки! Две тысячи страниц всевозможных вещей и предметов, и на каждую –
В Каталоге продаются пуговицы, медикаменты, молотки и аграрные инструменты. Телеги. Лошадиные сёдла. Драгоценности и часы, платья и шляпы, дамские туфли. Ружья. Рыболовные снасти. Целебные мази. Боксёрские перчатки. Полный набор инструментов для постройки дома. Стоит лишь подумать о чём-то, о чём угодно, и можно быть уверенным, что эта вещь найдётся в Каталоге, а к ней и рисунок, две строчки описания и, конечно, цена.
Мистер Фаброн говорит, что много лет назад по Каталогу можно было купить даже африканских рабов, но как по мне, так это он шутит: всем известно, какой он зубоскал, и потом, не думаю, что мне было бы приятно заказать Тита из какого-то Каталога. Хотя, может, и наоборот: я немедленно бы его выкупил, лишь бы они с Жюли снова были вместе.
Короче, для нас, ребят из банды, Каталог – точно чудо из чудес. Его присылают в каждый дом примерно в начале года, и для нас это праздник чуть ли не похлеще Рождества. После ужина мама садится в кресло-качалку с Каталогом на коленях и внимательно рассматривает каждую картинку. Палец её движется по странице, и, когда он замирает на чём-то, что кажется ей интересным, мама спрашивает:
– Те Труа, что здесь написано?
И тогда я послушно читаю описание.
– А сколько стоит?
Я озвучиваю цену. Мама улыбается и замолкает, но палец вновь медленно ползёт по странице, словно она уже забыла о той вещи, про которую спрашивала.
Лишь один раз, один-единственный, палец остановился на одном месте и задержался там надолго. Это случилось два года назад, когда наша старая печка треснула и из трещины вывалилась кучка горящих углей, которые чуть не спалили весь дом. Печку пришлось выбросить, и сначала мы пару недель мёрзли, но потом так похолодало, что мой младший брат, Те Синк, заболел: у него поднялась температура, и он мог даже умереть. В общем, не то что температура у Эдди. Тогда мама решила купить новую печку и много вечеров подряд заставляла меня перечитывать ту страницу Каталога, где они были нарисованы, бесконечно переспрашивала цены и характеристики и всё качала головой. На следующий вечер всё повторялось.
Самая дешёвая печка стоила пять долларов семьдесят пять центов плюс расходы на пересылку – в итоге выходило больше семи долларов. Мама отправилась в посёлок с Ниной, нашей лошадью, и, когда вернулась, Нины с ней больше не было, зато она принесла деньги на печку. Конечно, мне было жаль Нину – она была отличной лошадью, и с тех пор мне и Те Ду пришлось таскать тележку вместо неё, но что поделаешь – печка зимой нужнее.
Кажется, я немного сбился. То есть я хотел сказать, что Жюли это здорово придумала: если надо решать, как потратить наши три доллара, то лучше Каталога ничего не найти. Точка.
Я повернул каноэ назад и начал быстро грести в сторону Убежища. Вместе мы вытащили лодку на берег и накрыли её ветками и тростником, чтобы спрятать от чужих глаз. А то кто знает.
Потом вырыли яму
Эд жил в посёлке, где у его отца была своя амбулатория, а Жюли с Титом – в хибарке позади плантации Маккоя, и если честно, то лучше бы они переселились в наше Убежище, такое это было скверное место.
Я вернулся к себе домой. Нас в семье пятеро: мама, Чак – мой старший брат, вторым идёт Те Ду, потом я и ещё Те Синк. Отец умер, когда я был совсем маленьким, и я его плохо помню. А вот Те Катр родился через год после меня, но тоже умер, когда я ещё даже ползать не начал, поэтому его я совсем не помню, но мама настояла на том, чтобы имя осталось при нём, поэтому моего следующего брата, пятого ребёнка в семье, называли Те Синком [1] .
В общем, у нас одни мужчины в семье, кроме мамы, конечно, поэтому она частенько называет нас «моя маленькая армия». Мне это нравится, только бесит, что она имеет в виду и Чака тоже, который вечно ничего не делает, а только и горазд, что бахвалиться на всю округу да раздавать подзатыльники направо и налево.
1
На французском языке deux, trois, quatre, cinq – это числительные 2, 3, 4, 5. То есть их звали Те Второй, Те Третий и т. д.
Когда я добежал до дома, Те Синк во дворе возился в грязи, а Те Ду как раз кормил скот и позвал меня на помощь. Я не очень-то хотел ему помогать, но Те Ду поманил меня пальцем и сказал:
– Тебе же лучше будет.
– Это в каком смысле? – не понял я.
Те Ду не ответил, только криво ухмыльнулся.
– Ты где сегодня был?
– У Фабронов, – тут же выдал я. – Помогал с сараем.
– А-а, устал, небось?
– Ну да.
– Так я тебе и поверил.
Те Ду уже стукнуло пятнадцать, и по росту он почти догнал Чака, но в отличие от нашего старшего братца Те Ду был славным парнем, и всё, о чём он думал, можно было прочесть у него на лице. В придачу он совсем не умел врать.
– Случилось что? – дошло до меня наконец.
Те Ду вздохнул, вылил в корыто полведра каши, и свиньи в загоне тут же начали толкаться и кусаться, чтобы добраться до еды первыми, будто им жареную индейку подали!
– Иди-ка ты лучше к маме, – снова вздохнул Те Ду. – Она давно тебя дожидается.
Когда он так говорил, вырвать у него какое-то объяснение было так же трудно, как заставить рыбу залезть на дерево. Поэтому я оставил Те Ду со свиньями и поднялся на веранду. И даже не забыл вытереть грязные ноги о тряпку перед дверью.
Мама перемешивала в котле рыбный суп – мой любимый! В кухне стояла ужасная духота. На стенах был всюду налёт из жирных пятен, над деревянным столом – туча мух, которые вели схватку за крошки не хуже давешних свиней.
Увидев меня, мама подняла голову и откинула с глаз прядь волос. С тех пор как умер отец, она всегда одевалась в чёрное, а из-под закатанных рукавов виднелись такие мускулы, что она могла бы потягаться в «железную руку» даже с мистером Дюбуа, нашим местным силачом.
– А, вот и ты, – сказала мама.