Знание-сила, 1998 № 01 (847)
Шрифт:
Когда лед прошел и берега сделались доступными для маршрутных обследований, рабочие перенесли Черского в карбаз. На стоянках, когда Ивану Дементьевичу удавалось забыться в коротком сне, Мавра Павловна отправлялась в небольшой маршрут в поисках образцов горных пород и окаменелостей.
Черский же, просыпаясь, методично записывал в дневник погоду и результаты дня:
«Июля 1-го... В 8.55 пристали ночевать к острову Петкову. Давление 739,7; температура +13V
«Июня 8-го. В известняке, около стоянки жена нашла кораллы. Номера образцов: № 61, № 62, № 63, fk 64... № 75, N5 76, № 77».
Однако 20 июня в дневнике появляется пометка самой Мавры Павловны: «Июня 20-го. Давление 727,5.
Теперь день за днем, минута за минутой она аккуратно отмечала путь экспедиции, записывала метеорологические данные, номера образцов собранных пород и окаменелостей.
Ночью 22 июня сильный кашель не давал ему забыться даже на минуту. Среди других записей за этот день Мавра Павловна отмечает: «Мужу хуже, силы его совсем слабеют».
24 июня. «Боюсь — доживет ли муж до завтра? Боже мой, что будет дальше?»
25 июня запись в дневнике начинается словами: «Всю ночь муж не мог уснуть, его мучили сильные спазмы». Потом идут подробные описания виденного и собранного за этот день... И опять о состоянии больного: «В 11.54 на левом берегу проплыли речку Кривую. Пристать к уберегу нельзя, потому что крутые яры. Муж показал рукой на шею — чтобы прикладывать холодные компрессы. Через несколько минут одышка уменьшилась, и сейчас же пошла кровь из носа».
• Иван Дементьевич Черский
• Мавра Павловна Черская
• Александр Иванович Черский — сын Мавры Павловны и Ивана Дементьевича
Сгустки крови застревали в горле, и Мавра Павловна пыталась пинцетом вытаскивать их, а сам умирающий помогал ей. Когда настали последние минуты, Иван Дементьевич еле-еле успел с трудом сказать: «Подготовься, Маша, будь мужественна в несчастьи». Она понимала, естественно, что конец его близок, но ее силы тоже подходили к концу.
Священник Сукачевский — очевидец событий — вспоминал позднее: «Иван Дементьевич сидел, опустив голову на руки, и о чем-то, кажется, думал. Но услышав разговор жены с сыном, разговор о том, как сын должен поступить со всеми оставшимися бумагами, если она не выживет, Иван Дементьевич поднял голову и стал прислушиваться, а когда разговор был окончен, обращаясь к сыну, произнес: «Саша, слушай и исполняй». И с этими словами умер».
Запись в дневнике Мавры Павловны за 25 июня несколько иная: «Пристали в 3.30 к речке Прорве (видимо, к устью речки). Муж умирает. Он скончался в 10.10 вечера».
Современные медики, самым внимательным образом изучавшие «скорбный лист», совершенно единодушны в диагнозе: «Непосредственной причиной смерти Черского явился, судя по всему, туберкулез или рак легких».
Позднее в своей автобиографии Мавра Павловна писала: «Мне хотелось похоронить мужа вблизи какого-нибудь селения... Однако из-за бури, мешавшей плаванью, простояли у устья Прорвы трое суток. 28 июня карбазы спустились до заимки Колымской — несколько выше устья реки Омолон, где и было решено похоронить Черского.
Из бревна,
Только 1 июля состоялись, наконец, похороны, а позже на могиле были поставлены крест и ограда. На устье Прорвы — на месте смерти Черского — позднее был также поставлен крест с надписью.
В 1929 году гидрографическая экспедиция под начальством И. Ф. Молодых поставила на могиле Черского столб с медной доской, с надписями на русском и польском языках, а позже здесь был поставлен каменный памятник.
Осталось только сказать об удивительном завещании Яна Черского, о несгибаемом стремлении его к новым и новым научным достижениям. Даже лежа на смертном одре, он думал прежде всего о завершении работ, о своем якобы Долге перед Академией наук: «В случае моей смерти, где бы она меня ни застала, экспедиция под управлением моей жены Мавры Павловны Черской должна все-таки ныне летом непременно доплыть до Нижне-Колымска, занимаясь главным образом зоологическими и ботаническими сборами и разрешением тек из геологических вопросов, которые доступны моей жене. Иначе, если экспедиция 1892 года не состоялась бы в случае моей смерти, Академия должна потерпеть крупные денежные убытки и ущерб в научных результатах, а на меня, вернее на мое имя, до сих пор еще ничем не запятнанное, ложится вся тягость неудачи. Только после возвращения экспедиции обратно в Средне-Колымск она должна считаться оконченной. И только тогда должна последовать сдача остатков экспедиционной суммы и экспедиционного имущества».
• Сергей Владимирович Обручев
• Схема хребтов Северо- Восточной Азии, составленная по работам экспедиции С. В.Обручева в 1926 году
Мавра Павловна, надо добавить, неукоснительно выполнила завещание своего мужа. Экспедиция, несмотря ни на что, сплавилась до самого Нижне-Колымска, и съемка таким образом была доведена до конца.
Ныне на любой карте вы легко найдете огромный хребет Черского, названный так в тридцатых годах Сергеем Владимировичем Обручевым. Найдете вы на карте и поселок Черский. А если бродячая жизнь заведет вас в этот поселок, вы увидите монументальный обелиск с надписью: «Выдающемуся исследователю Сибири и Колымы, Индигирки и Яны, геологу и географу Ивану Дементьевичу Черскому от благодарных потомков».
Все правильно в этой надписи, конечно. И все-таки жаль, что тут не хватает еще одной строки: «И верной жене его, арктической путешественнице Мавре Павловне Черской».
Как вы знаете, Сергей Владимирович Обручев во многом шел по следам Черского. Но в 1926 году он отправляется в новую далекую экспедицию — в Якутию. Перед ним еще менее известная страна, практически огромное «белое пятно». Вместе со своим спутником геодезистом-картографом Константином Алексеевичем Салищевым, Обручев вновь идет по местам, где еще не ступала нога исследователя. Ведь никто из геологов и географов никогда не видел Индигирку в верхнем ее течении. Сама местность оказалась совсем не такой, как это следовало из разных слухов и рассказов.