Знание-сила, 2002 №09 (903)
Шрифт:
Цель Гитлера, писал Тухачевский, это овладение сырьевыми базами, необходимыми для ведения продолжительной европейской войны. Поэтому «максимум, на что может надеяться Гитлер, это на отторжение от СССР отдельных территорий… и овладение этой частью территории до конца войны».
О возможности превратить огромную часть СССР (до Волги или даже до Урала) в «Восточную территорию» типа колонии с абсолютно бесправным населением Гитлер всерьез стал думать после сокрушительного удара Сталина по Красной армии в 1937- 1938 годах. Идеи «Майн кампф» остались бы чисто пропагандистскими, если бы Сталин не открыл им путь к реализации. Соотношение сил и политическая ситуация (еще не захвачены Чехословакия и Польша, не разгромлена Франция, неясна судьба Прибалтики) не позволяли
Тухачевский предвидел, что Гитлер может осмелиться предпринять глубокое вторжение на территорию СССР. Оно справедливо будет названо авантюрой, если… не увенчается успехом, а в противном случае его назовут иначе. «Не следует обольщать себя надеждами на то, – писал маршал, – что немцы не уйдут далеко от своих границ». Максимум внимания следует уделить согласованным действиям Белорусского (Западного) и Украинского (Юго-Западного) фронтов. У Белорусского количество и вооруженность дивизий не соответствуют стоящим перед ним задачам: «В этом несоответствии задач и средств кроется большая опасность»; «Наши стесненные коммуникации (мало железных и шоссейных дорог. – Ю. Ф.) будут нести от авиации большие потери».
Маршалу казалось очень вероятным, что к началу войны Германии против СССР может оказаться выведенной из игры Франция, а Чехословакию немцы захватят, «чтобы быстро высвободить свои силы и не разбрасываться». О том, что Чемберлен и Даладье «купят мир» ценой Чехословакии, Тухачевский не подозревал, но и серьезной схватки за нее не предвидел. Тем более не ожидал он, что поводом к войне станет нападение Гитлера на Польшу, которая в 1937 году еще рассматривалась как вполне вероятный союзник немцев в борьбе против СССР.
К лету 1937 года, писал Тухачевский, Советский Союз имел превосходство над Германией в авиации и силе механизированных соединений, но «следует учесть, что и поляки (тогдашние союзники немцев. – Ю.Ф.), и немцы непрерывно развивают свои механизированные соединения, вводя на вооружение пушечные танки, что немцы уже сформировали пять механизированных дивизий, примерно соответствующих нашим механизированным корпусам.., вводя на вооружение большое число противотанковых пушек в пехотных дивизиях, что резко повышает их способность вести бой с механизированными частями». Но самое опасное – недостаток стрелковых дивизий, которые можно выставить против немцев и поляков. Надежды на кавалерию пора отбросить; ее легко истребит авиация и химия противника. Опасно также «исключительно слабое развитие артиллерийского и танкового резерва Главного командования».
Вновь и вновь, в разрез с оперативным планом, утвержденным «стратегами» из Политбюро, призывал маршал уделить максимум внимания Западному фронту: «Первые крупные сражения произойдут на польской территории», то есть в Западной Белоруссии, которая будет отхвачена у Польши спустя два года и молниеносно отдана спустя четыре. Использовав хорошо развитую сеть дорог, немцы будут успешно маневрировать резервами и «могут нанести тяжелое поражение Белорусскому фронту».
Много лет пробивался Тухачевский сквозь сомкнутые ряды «красных конников» и теперь с весьма уважительной ссылкой на Уборевича бросил в лицо Сталину и Ворошилову обвинение в том, что они не позволили осуществить его и Уборевича планы: «Совершенно правильны замечания Уборевича в отношении превосходства немцев в отношении моторизованных дивизий и автотранспорта. Мы пока не имеем мотодивизий.., мы практически не умеем ни организовать мотодивизию, ни наладить ее обучение.., мы не имеем опыта в эксплуатации больших автомобильных масс в полевой обстановке».
В
Германская армия в 1938 году значительно вырастет и технически окрепнет, предупреждает Тухачевский, отчего разрыв может стать угрожающим. Чтобы уравнять силы и затем обеспечить себе преимущество, прежде всего надо увеличить количество дивизий в Белоруссии и на Украине. Сейчас их в сумме 90 против предполагаемых 111 немецко-польских. Нужно развернуть 50 новых, без которых выполнение оборонительных задач затруднительно, а наступательных – «заведомо непосильно». Трудно с командными кадрами и материальной частью, «однако, несмотря на запущенность того и другого вопроса, они являются вполне разрешимыми, и за их разрешение необходимо взяться немедленно и с величайшей энергией».
Высказав свои соображения о возможных и вероятных направлениях ударов противника и способах их отражения, Тухачевский, чтобы заставить себя услышать, вновь прибег к средству, которое считал наиболее эффективным: бросил кость обступившим его сталинским псам. Он назвал слабые места в оперативном плане результатом подрывной деятельности его группы: иначе никак не добиться пересмотра и исправления этого плана. Ведущей тройкой (Тухачевский, Якир, Уборевич) «по установке германского генерального штаба… на подготовку поражения… было решено оставить в силе действующий оперативный план, который заведомо не был обеспечен необходимыми силами». Так скорректируйте план, вами же утвержденный, и обеспечьте его выполнение! – стремясь преодолеть глухоту и слепоту Сталина и его сатрапов, взывал маршал. Он призывал к активизации развел ы вател ьно-агенту рной работы, усилению укрепрайонов (уров), срочному улучшению связи, хотя бы старозаветной, проводной.
– Мы, предатели, дезорганизовали противовоздушную оборону (это будто бы сделал недавно умерший С.С. Каменев, его уже не достанут). Исправьте! Мы позаботились, чтобы горючее засылалось не туда, где оно необходимо. Плохо организовали службу наблюдения и оповещения (ВНОС). Исправьте, пока не поздно! Силы на Дальнем Востоке недостаточны, однако не по вине командования ОКДВА (протянута рука помощи еще не арестованному В. Блюхеру). Исправьте!
Этим и заканчивается «признание» Тухачевского, так называемый План военного поражения, который, как теперь уже очевидно, был планом срочного усиления Красной армии. Перед лицом неминуемой смерти лучший из советских полководцев взывал к своим палачам: «Мерзавцы! Если так уж вам необходимо, убейте меня, но спасите мои чертежи, не губите мое дело! Ведь вам же будет лучше! О себе позаботьтесь, коли вы не способны думать о стране и народе».
Не услышали ЗАВЕЩАНИЯ МАРШАЛА ТУХАЧЕВСКОГО «ни казаки, ни ляхи». Прахом пошли его усилия, и это одна из главных причин трагедии 41-го года.
Как известно, Леонардо да Винчи знал все. Но даже он сегодня подписался бы на журнал «Знание – сила».
Мы знаем больше…
Михаил Вартбург
Миры в столкновениях, века в хаосе