Знание - сила, 2003 № 08 (914)
Шрифт:
И командир погиб в бою.
Ах, как же быть. ну как же быть?
О чем, трубач, тебе трубить?
И встал трубач. В дыму и пламени
К губам трубу свою прижав
И за трубой весь полк израненный
Запел Интернационал
И полк пошел за трубачом,
Обыкновенным трубачом.
Солдат, солдат, нам не положено,
И что там, верно, плачь не плачь,
В глухой степи, в траве некошеной,
Остался маленький трубач.
А он ведь вон все дело в чем,
Был настоящим трубачом.
От поделок советских идеологов- функционеров песенка о трубаче отличается искренностью и чистотой. В ней все верно, она точна.
Нов песне есть место, из-за которого текст просто рассыпается в дым. Кульминация, это когда полк «оказался в окружении, и командир погиб
У туристов своя жизнь. Костерок, компотец-кипяток, палатки... Они поют песенку, а тут капли дождя, угли костра. Нормально? Не то слово. Выбор: включать — не включать. Один выбирает одно, другому важно другое. Тоже нормально. А тут Афган в близкой памяти, Чечня - вот она. В 50-х, 60-х тоже было о чем подумать. Маленький трубач пел Интернационал жителям Будапешта, потом Праги. Вставай, проклятьем заклейменный, - кого в чужом краю полк должен был победить под звуки этой песенки? Такие вопросы за пределами сознания тех, кто вдохновенно поет
«Он ведь вон все дело в чем, был настоящим трубачом». Люди строят мир: «Я тебя слепила из того, что было. А потом, что было, то и полюбила». И отвяжитесь с вашими вопросами. Как не вспомнить Пригова:
Вся мелкая тварь, словно Пушкин, щебечет,
А крупная Лермонтовым говорит. Кому говорит и чего говорит?
А после стреляет в овал человечий, Который внизу где-то там проскакав. А тот говорит ему вверх:
«Аксакал, Нехорошо поступаешь».
Трубач отличный малый, настоящий человек. Много не спрашивает, делает свое дело. Дали трубу, пошел с ней. А в чужом краю, когда командира убили, показал себя как герой. Все серьезно, как груз 200 из Урус-Мартана. В дыму и пламени прижал к губам трубу и запел «Батяня комбат». За ним весь полк пошел. Такая лубочная картинка. Ужас.
У Галича есть строчки: «И какая, к чертям, труба и какая, к чертям, судьба? Мне б частушкой по струнам влет, да гитара, как видно, врет».
Это полемика с темой трубача, в том числе у Окуджавы, хоть у него образ радикально иной, чем у физиков- лириков. Там трубач выводит Интернационал, у Окуджавы — «самую главную песенку, которую спеть я не смог». И не в чужом краю, а «на скрещеньях дорог», напоминающих пастернаковские «скрещенья рук, скрещенья ног, судьбы скрещенья». Грамматические формы трубы у Окуджавы перекликаются с пастернаковскими формами судьбы. Глубокая линия.
И тем не менее там, где искусство становится идеологией (знак неважен), трубач Окуджавы и трубач Сережи Крылова в чем-то дальние родственники. Тут мне сложно, с трубачами у меня проблемы. Многое привязывает к стихам Окуджавы, а линия «избранных», трубачей, идет мимо, здесь разлом какой-то. Приходится уточнять. Не специально. Так получается.
Ирина Прусс
Поезд из прошлого - в будущее
Леонид Ламм. Из серии «Архипелаг ГУЛаг», 1975 г.
Подведены итоги четвертого Всероссийского конкурса исторических исследовательских работ старшеклассников, организованного историко-просветительским и правозащитным обществом «Мемориал».
На этот раз церемония проходила не в привычном Театре Образцова, а там, где, наверное, и должна была проходить, — в Историческом музее. В небольшом зале мест явно не хватало; героев торжества рассадили на боковых хорах и лестницах.
— А телевизоры зачем?
— Не знаю...
Потом приглушили свет, и в зал ворвался поезд. Он двигался из старинных кадров хроники с экранов двух огромных телевизоров прямо на нас, и дамы в длинных платьях с буфами на рукавах, в огромных шляпах с клумбами цветов, не обращая на нас никакого внимания, подавали обтянутые перчатками ручки кавалерам, чтобы подняться в вагон. Поезд шел и шел, постукивая на стыках рельс и постепенно преображаясь, принимая все более современный
Метафору «поезда, идущего из прошлого в будущее», не обошел, кажется, ни один из выступавших.
Работ на ежегодный мемориальский конкурс пришло еще больше, чем на предыдущий: 2960 из 1024 городов и сел страны. Опять, как и прежде, в основном из провинции: в 2002 году лишь одна работа была московской. Эту закономерность, что историческими исследованиями занимаются старшеклассники в основном из сел, поселков, маленьких городов, знают во всех европейских странах, включенных в сеть «Евростори» (кстати, теперь и российский конкурс включился в эту сеть, мы обмениваемся материалами и методиками с организаторами подобных конкурсов в пятнадцати странах мира, и несколько победителей конкурса поедут в летнюю школу «Евростори» в Германию и другие страны). Но закономерность закономерностью, а наши расстояния никому из них не снились — председатель Оргкомитета Ирина Щербакова не зря благодарила координаторов конкурса в регионах, немалая их заслуга в том, что о нем вообще узнают в деревнях, название которых многие услышали впервые в жизни, что туда доходят всяческие пособия...
— Говорят: почему так мрачно, почему у вас идет один негатив?! Это, наверное, влияние «Мемориала», ведь он — основной организатор конкурса, — говорил председатель жюри, известный краевед, академик Сигурд Шмидт. — Частично, наверное, да.
А действительно: темы в основном самые что ни на есть «мемориальские». «Портрет на фоне событий местного значения» — это о священнике одного из сел Воронежской губернии; «Следы еврейской общины в городе Борисоглебске» — работа начинается с описания заброшенного еврейского кладбища; «Последний герой забытой войны. Правда и ложь истории» — это о конфликте на озере Хасан, кровавом, но не победоносном; «Донос как способ взаимоотношений человека с властью» — это о доносах двадцатых — сороковых годов в Челябинске и Челябинской области; «Шакур Рахимов — король конокрадов?» — о псевдобанде, добросовестно уничтоженной доблестными чекистами... Это только работы, занявшие первое место, а из почти трех тысяч присланных на конкурс исследований большинство — об истории своей семьи (так или иначе, в том или ином виде репрессии коснулись каждой из них, чаше всего — во время раскулачивания) и по теме «Человек и война», причем от конкурса к конкурсу все больше работ о войнах афганской и чеченских.
Патриархи: Бальшай Яковлев и председатель жюри конкурса, член- корреспондент РАО Сигурд Шмидт — вспоминают: замечательные молодые люди — смелые и талантливые...
Не часто так бывает: аудитория старше героев торжества. Аудитория внимательная, заинтересованная...
«Негатива» действительно хватало Симптоматично, что на это обратили внимание, что об этом заговорили как о чем-то, требующем если не оправданий, то хотя бы объяснений. Кажется, еще на прошлогодней церемонии поздравления победителей такое никому не могло прийти в голову. Видно, общее настроение наших соотечественников, стремящихся увидеть в своем недавнем прошлом не столько плохо выученные уроки, сколько предмет гордости хоть чем-нибудь, уже явно ощущается всеми, даже историками (может, историками-то в первую очередь).
— Но я думаю, дело тут не столько в «Мемориале», действительно, много сил положившем на этот конкурс, — продолжал академик Сигурд Шмидт, — а в молодости наших исследователей, их психологической освобожденности от запретов, накрепко усвоенных старшими поколениями, потому они и темы выбирают такие, какие нам и в голову не пришло бы выбрать.
Другие оправдывали выбор тем попроще.
— Товарищи, при чем тут «Мемориал»! История у нас такая, ничего тут не поделаешь. Она же действительно такая!