Знать. Книга IV
Шрифт:
До ресторана доехал ровно за час. Первый к этому моменту так и не появился. Пугает он меня в последнее время, вот так вот исчезая. Я уже невольно начинаю думать, что он сбежать от меня планирует. Или в один прекрасный момент я просто умру, свалившись наземь из-за того, что он решил цепь эту странную порвать, которую я так и не видел. Надеюсь, что он этого не сделает.
Я подъехал ко входу в шикарный ресторан, находящийся в отдельном, специально выделенном под это дело здании. Находилось это место, кстати, недалеко от города, но за его границами. И выглядело как чей-то очень дорогой особняк. Имелась и огромная парковка, заставленная дорогущими машинами, а от места, где я припарковался, ко входу вела красная ковровая дорожка.
Вышел из машины и тут же поймал на себе презрительный взгляд парковщика. Не люблю тех, кто судит по одежде, но что с них взять. Такие люди всю жизнь будут презирать других. Вместо того, чтобы добиться чего-то самим.
— Будьте добры, молодой человек, — улыбаюсь и передаю ему ключи от джипа той рукой, где у меня перстень. Он его точно заметил, но взгляд не изменил. Вот урод! Или это из-за машины? Как не погляжу, все сюда приезжают исключительно на дорогих спорткарах или лимузинах. Джип, кажется, побывал здесь впервые. — Припаркуйте и не поцарапайте.
Но стоит отдать ему должное. Ключи он всё же взял и даже поклонился. Похоже, работу он свою ценит, раз не стал со мной пререкаться. И даже машину мою отогнал под удивлённые взгляды других гостей, которые потихоньку собирались. Скоро вечер, неудивительно.
В этом месте я смотрелся как белая ворона. Каждый из тех, кто здесь находился, выглядел лучше, чем я. Бесспорно, костюм мой был не самый худший, «Щит» заботился о своих клиентах, но на фоне остальных костюмов смотрелся он дёшево. Даже швейцары выглядели презентабельней меня.
— Добрый день, господин… Громов? — мужчина взглянул на мой перстень и улыбнулся. — Давненько я не видел никого из Вашего Рода.
— Даже так? Вы встречались с моими предками? — швейцару на вид было лет семьдесят.
— Да, я работаю здесь уже сорок лет! И помню всех, кто проходит в эти двери. Это несложно, ведь немногие могут позволить себе здесь отобедать. Но Ваш Род, господин Громов, был нашим постоянным клиентом. Рады снова видеть Вас здесь.
— Благодарю… Альфред, — я широко улыбнулся, прочитав надпись на его бейджике и прошёл в открытые стариком двери.
Что можно сказать про это место? Дорого, богато, очень, мать его, богато! Раньше, я мог сказать так про клуб и ресторан, которыми владеет Катя, но это место… Ух, если меня спросят, где чаще всего собирается Знать, я бы предположил, что это именно такое место. Далеко не все аристократы могут позволить себе ужинать в ТАКОМ месте. Да чего уж там, боюсь, тут даже дышать дорого. Неудивительно, что Громовы предпочитали именно этот ресторан. Что же, от этого мне ещё интересней встретиться с этим загадочным Князем. И чем же я его заинтересовал?
Сначала я грешным делом подумал, что меня хотят заманить и убить, но не думаю, что кто-то решится на это прямо здесь. Убивать кого-то в подобном месте будет не просто преступлением, а самым настоящим кощунством! Заляпать здешний интерьер кровью, сродни убийству в храме Божьем. Мне даже ходить по этому полу страшно, и от того мне ещё хуже, ведь выгляжу я, совсем не так, как подобает.
— Господин Громов! — со стороны послышался знакомый голос. Это точно был Сорокин. Повернулся и увидел его стоящим рядом со столиком. Кто за ним сидел, к сожалению, не видел из-за ширмы, которая его закрывала. — Прошу, сюда!
Я повернулся и быстрым шагом подошёл к столу.
— Добрый день, рад Вас видеть, — передо мной стоял молодой мужчина в сорочке. Он поклонился и указал рукой в сторону стола. — Прошу, познакомьтесь. Князь Вишневский.
Повернувшись, я замер. Передо мной сидел закованный в коляску молодой парень, лет двадцати на вид. Достаточно красивый внешне, но, судя по всему, без возможности ходить. Печальное зрелище, и от этого мне стало не по себе на душе. Мне очень захотелось показать себя с лучшей стороны перед этим человеком. Но чувство у меня, будто я его где-то уже видел.
— Добрый день, — я поклонился. — Рад с Вами познакомиться и благодарю за перстень. Мне очень приятно. Вы были знакомы с моим отцом?
Парень смерил меня взглядом и рассмеялся.
— Довольно, сядь, — он указал на кресло напротив себя. — Незачем этих формальностей. Поболтаем по-человечески. Не против?
Я удивлённо вздёрнул бровью, но на кресло сел.
— Я не против, но… Здесь так принято?
— Да плевать, что там думают все эти идиоты, — он щёлкнул пальцами, подзывая официанта. Когда к нам подошла молодая девушка, он произнёс то, что меня сильно удивило. Кажется, разговор будет интересным. — Графин лучшего скотча, что у вас есть. И два стакана. Спасибо.
Глава 17
Вишневский оказался весёлым и занимательным парнем. К тому же, довольно симпатичным, что очень горько осознавать в совокупности с его проблемой. Строгий костюм, который он всегда пытался поправить, будто он не приходился ему по душе, острые черты лица, почти как у меня, только более утончённые. Кудрявые волосы, убранные назад и красивые карие глаза. Очень жалко было видеть столь юного, молодого и амбициозного человека в коляске. Но, к удивлению, он совсем не смущался своего положения. А оно у него было плачевным, особенно в новом мире, где главенствует сила. У Ромы парализована вся нижняя часть тела, и он её совсем не чувствует. Произошло это из-за аварии, в которую он попал с родителями, когда ему было девять лет. Сам он выжил, а вот родители погибли.
В подробности он не вдавался, но, судя по тому, что я услышал, авария была страшная, и выжил он только из-за того, что мать закрыла его собственным телом, и получилось, что это сработало, как подушка безопасности. Ужасная судьба, когда мать жертвует собой, ради спасения сына. Но даже так, два позвонка сломались, и он на всю жизнь остался инвалидом. Никакая медицина не может ему помочь, даже маг-кристаллы никак не влияют на его состояние.
Это в очередной раз доказывает, что люди не на всё способны и никто не может управлять своей судьбой так, как пожелает. Даже Знатные. Но, глядя на Рому, я точно могу сказать, что он мне нравится. В нём нет горечи, нет грусти, он очень весёлый и, кажется, свыкся с тем, как ему предстоит провести остаток своей жизни.