Золотая акула
Шрифт:
Полиция к Васе не цеплялась, налоги он не платил, а на редкие домогания представителей властей отвечал, что, дескать, мои мотоциклы, кому хочу, тому и даю на них кататься.
Все шло замечательно, покуда два пьяных немца не сумели поделить между собой океанский простор, совершив обоюдное столкновение на быстроходных аппаратах, приведшее и седоков, и аппараты в негодность.
Всю имеющуюся наличность Вася потратил на отмаз от рьяно взявшейся за дознание полиции, обнаружившей к тому же на бездыханных седоках спасательные жилеты авиакомпании «Иберия», которые Вася спер из самолета по дороге из Штатов в Испанию.
Ныне Вася жил на своем катере, оснащенном мощными двигателями системы «ямаха», ловил тунцов, продавая их в рестораны, и подрабатывал с помощью «поляроида» у живописных склонов вулкана.
– Наш человек! – заметил Вова, выслушав рассказ соотечественника.
– А вы тут чего? – спросил Вася. – Отдохнуть или как?
– Дело у нас, – сказал я. – Но не здесь, на Фуэртевентуре. Бывал там?
– Довелось, – кисло ответил товарищ.
– А почему нет энтузиазма в голосе?
– Планета Марс, – сказал Вася. – Один дождь в год, ландшафт катастрофический, вода стоит дорого, приходится опреснять морскую, а опреснители, как и электростанции, работают на нефти, что тоже, как понимаешь… Местные говорят: у нас тут рай бесполезного и ад полезного. Ну, все, естественно, привозное. Но свой кайф там тоже имеется. В смысле экзотики. Недаром на Канарах «Звездные войны» снимались. А живут там, кстати, толстосумы из Англии и Германии. У них даже отдельные поселки, куда испанцы – ни ногой. А вам-то что там ловить?
– Ну… есть дело, – осторожно сказал Сергей.
– Может, и я впрягусь? – предложил Вася. – Глядите… Катер вот у меня…
– Катер штука пользительная, – согласился папаня.
– Конечно, – сказал Вася. – К тому же, как говорится, маленькая пиписочка, но своя – вытащил и, значит, пописал…
– Обсудим. – Я встал из-за стола, решив совершить в ожидании десерта променад по пляжу, возле которого располагался ресторан.
Скинув ботинки, ступил на черный, в блестках обсидиана вулканический песок, перешедший в наст серой и бурой пемзы, окатываемой легкой волной. Выйдя на причал, глядя на стаи рыб в колышущейся прозрачной воде под сваями, я, опьяненный вином и воздухом вечной здешней весны, с трудом представлял себе грязные сугробы сумрачной Москвы, оставшиеся словно в другой, привидевшейся жизни.
Неужели все это было? Офисы, бандиты, суетящийся меркантильный Соломоша…
Я еще некоторое время постоял у естественного аквариума, наблюдая за рыбками, скользкими юркими крабами и черными кактусами морских ежей, прилипших к прибрежным валунам, а после, возвращаясь к ресторану, машинально зашел под прозрачный колпак, установленный над телефонным агрегатом.
Опустил в прорезь пару монет.
– Хэллоу? – ответил знакомый вкрадчивый голос моего американского партнера.
– Чего же ты смылся, Соломоша? – спросил я, туманным счастливым взором обозревая океанскую даль, над которой висел, тяжело и стремительно опускаясь в воду, громадный оранжевый таз африканского солнца.
– Ты откуда, Гарри?
– Из Африки, – сказал я. – Ну, что скажешь?
– В Америку не собираешься?
– Ни в коем случае.
– Извини, Гарри, но ты же понимаешь…
– Значит, с Россией завязано, да?
Ответить Соломон не успел. Лимит оплаченного времени закончился, и связь прервалась.
Собственно, все и без его слов было ясно. И даже без этого ностальгического звонка.
Прошлая жизнь кончилась. Новая начиналась. Вот и все.
И за нее, новую, следовало выпить с обретенными компаньонами чистого рубинового вина Испании. Под африканскими фиолетово темнеющими над океаном небесами.
Чеченский сыск
В Москву Аслан и Джамбик прилетели самолетом второразрядной авиакомпании, взяв самые дешевые билеты.
Из общака им не выделили ничего, молчаливо дав понять, что расходы на розыски стукача должны понести провинившиеся исполнители заваленной операции.
Кроме того, Аслан и сам уяснял, что, заикнись он о каких-либо командировочных, не сносить ему головы: подобную просьбу дядя воспринял бы как хамство и, маскируя свою клиническую жадность «понятиями», привычно бы самоуверился в такой версии, введя себя в праведное исступление, способное закончиться Бог весть какими оргвыводами.
В аэропорту их встречал троюродный брат Аслана – Иса, осевший в столице России еще в середине восьмидесятых годов и сумевший возглавить одну из крупных чеченских группировок, контролировавшую игорный бизнес и несколько банков.
Хладнокровный патологический убийца, вероломный и хитрый, Иса сумел создать в организации железную дисциплину, проводя одновременно политику взаимовыгодного долевого сотрудничества со славянскими группировками, благодаря чему уверенно держался на плаву в пиратских водах криминального бизнеса, успешно избегая конфронтации с конкурентами.
Даже чеченская война, сильно подорвавшая позиции практически всех группировок, состоящих из его соплеменников, обошлась Исе в минимальные уступки славянской братве и незначительные материальные потери.
Иса поселил прибывших из Америки опальных командированных в один из своих загородных домов – бывшую госдачу, некогда приписанную к канувшему в небытие советскому министерству, и дал гостям ключи от потрепанной «девятки».
Предоставление ему подобного средства передвижения Аслан воспринял как умышленное оскорбление, но, переборов гнев, на рожон не полез, сказав родственнику, что, увы, отвык от управления механической коробкой передач – причудой американских богачей, и нижайше просит подыскать иную машину, с обыкновенной автоматической трансмиссией.
Смерив учтивого братца долгим и пристальным взором, Иса, холодно усмехнувшись, согласился.
– Дам тебе БМВ, – изрек с неохотой. – Но учти: за тачку отвечаешь.
Эта мелочность вызвала у Аслана новый приступ ярости, оставшейся опять-таки невыказанной: в его положении проштрафившегося исполнителя петушиться не стоило. Тем более он с завистью и с удручением сознавал, что на скользкую иерархическую лестницу криминала Иса забрался довольно-таки высоко, стоя практически на одних позициях со всемогущим дядей, а потому уделом его, Аслана, в общении с дальним родственником были терпение и покорность.
Ни ожидаемых ресторанных кутежей, ни веселых девочек от заважничавшего, озабоченного крутыми делами Исы дожидаться не приходилось.
Ушло время, когда залетного гостя из Америки, сумевшего хоть как-то устроиться в недосягаемых капиталистических кущах, воспринимали как полубога, ловя каждое его слово и с благоговением взирая на демонстрируемые им символы могущества мировой элиты: волшебные кредитные карточки и зелено-серые доллары.
Ныне же все понимали, что дело не в обладании куском пластика, а в сумме идентифицируемых им денег, а уж наличными свеженькими баксами Россия была заполнена в большей степени, чем та страна, в которой их для нее ударными темпами распечатывали.