Золотая антилопа
Шрифт:
– А твоя… – капитан пошевелил пальцами, довольно неопределенно указывая на бутылку, – реально опьяняет, или это только воображение?.. Типа виртуальная реальность?
– Все настоящее, – заверил сибиряк.
– Но как же так? – Зверев откинул одеяло и твердо сел на кровати, – нас учили, что из ничего ничего и не возникает. Закон сохранения материи. – Он подумал. – И энергии тоже. То, что ты творишь, ненаучно!
– А! – Сеня поискал глазами стул, придвинул и тоже присел. – Сейчас объясню. Ты строение атома знаешь?
Оп-па. Такого поворота в разговоре полицейский не ожидал. Нет, в памяти сохранилось кое-что из школьного учебника физики. Но переходить из области мистики и чудес в скучную плоскость формул…
– Ну, там что-то… типа ядро в центре, а вокруг электроны. Правильно?
– Точно. Причем ядро совсем маленькое. Внутри атома оно занимает ничтожную часть. А электроны еще меньше. Просто они двигаются быстро и создают как бы размытое сферическое облако. С чем можно сравнить… – Сеня задумался. – Это как горящий фонарик на веревке раскручивать. Фонарик маленький, но движется быстро и со стороны кажется, что перед нами большой светящийся круг. Хотя на самом деле там всего одна светящаяся точка, а остальное пустота.
– Я понял. Только электрон не по кругу бегает, а по сфере. И что?
– А то, что атом, получается, состоит из одной видимости. Фактически весь его объем заполнен не материей, а энергетическим полем.
– Ты сейчас договоришься до того, что вся Вселенная не более, чем иллюзия. Игра воображения, состоящая из энергетического поля.
– Ну-у… – задумался Сеня, – в каком-то смысле…
– Надо выпить, – решил Зверев, залпом проглатывая сок, чтобы освободить стакан.
Сибиряк тоже пригубил напиток, но очень сдержанно. Употреблять алкоголь он не собирался, что, в общем, легко понять. При его способностях голову лучше держать ясной.
Приняв на грудь сто грамм, капитан привычно занюхал выпитое корочкой хлеба и решил перевести разговор на житейскую, более понятную тему.
– А скажи, гость далекий, как ты собираешься жизнь свою обустраивать? В институт планируешь поступать?
– Да, в медицинский.
– Неожиданно, – Зверев помедлил, переваривая новость, потом отвлекся на сооружение бутерброда. От выпитой рябиновки в груди потеплело, и проснулся аппетит.
И, честно говоря, после всего происшедшего за последние сутки, после сообщения, что атом практически пустой… то есть, получается, что мы все, и всё, что нас окружает, не более чем игра воображения некого всемирного разума?.. Забава Бога?… в общем, от таких новостей хотелось просто посидеть в тишине. Абсолютно бездумно, безо всяких желаний, предаваясь самому первичному инстинкту – утолению голода.
Так он жевал какое-то время и вдруг, как вспышка молнии во мраке, его озарило понимание, что лично он так жить не хочет.
Это ж что получается? Стремиться вообще не к чему, все же есть!
Даже старик Хоттабыч был ограничен в своих желаниях количеством волосков в бороде (а у восточных людей растительность на лице довольно скудная), а тут…
И как теперь быть?
Ведь Сеня, гад, и его, Зверева, сделал подобным себе.
Сволочь!
Все, что раньше казалось важным, все цели, к которым запланировано было идти годами, разом обнулилось. Теперь не нужно мечтать и добиваться – просто подойди и возьми.
Капитан почувствовал, что от таких перспектив его «крыша» скрипнула и ощутимо поехала набок, грозя обвалиться.
К счастью, зафиксироваться на этой мысли ему не дали. В коридоре затопали, раздались громкие взволнованные голоса…
– Что там такое? – приподнялся Зверев.
Дверь распахнулась, и взволнованная медсестра сообщила:
– Эвакуация. Ходить можете?
– Да. А что случилось?
– Пожар!
Возгорание в современном лечебном учреждении – это сущий кошмар. Среди больных масса пожилых людей, которые не способны быстро двигаться и потому склонны впадать в панику. А молодые, как правило, попадают в палаты с серьезными травмами или ложатся на операцию, после которой требуется долгая реабилитация.
И как их, подключенных ко всяким аппаратам и препаратам вытаскивать в безопасное место?
Зверев, как человек вполне пришедший в себя, сразу включился в процесс помощи врачам и медсестрам. У него в аварии пострадала в основном голова, а это орган в данном случае не основной. Ходить может, силушкой Бог не обидел, так что бери и тащи. И аккуратно, чтобы не повредить у спасаемого и без того хлипкое здоровье.
А вот Сеня, гад такой, куда-то мгновенно свинтил.
Капитан, получив сигнал на эвакуацию, еще только оглядывался, соображая куда и кого нести, а сибиряк исчез так, словно растворился в воздухе.
Во дворе завыли сирены пожарных машин, белые халаты врачей (из окна с третьего этажа было хорошо видно) мельтешили, организуя толпу, чтобы расчистить доступ к месту возгорания. Люди в брезентовых робах тянули шланги, и вот, перечертив пространство, забили тугие струи брандспойтов…
Кстати, открытого огня нигде видно не было. Но из флигеля, приткнувшегося к основному зданию больницы справа, тянулся серый, быстро светлеющий дым.
Похоже, аварийные службы сработали оперативно, и опасность удалось ликвидировать в самом зародыше.
Зверев подивился, что столь незначительный инцидент (может там вообще кто-то курил слишком интенсивно?) вызвал столь бурную реакцию медиков. Отвел бабульку, которую он в данный момент пытался доставить к лестничному пролету, назад в палату, и пошел узнавать, что, собственно, произошло. Тем более, что следом за пожарными прибыли и полицейские автомобили, а с коллегами найти общий язык не сложно.
В больничной одежонке наш бравый капитан выглядел не слишком солидно, но, к счастью, среди прибывших правоохранителей нашлись знакомые. Так что, поздоровавшись с коллегами за руку, Зверев узнал подробности происшествия.
– В прошлом году из-за ковида, – поведал опер из соседнего отдела полиции, – сюда привезли изрядный запас кислорода. Ну, сам понимаешь: искусственная вентиляция легких, все такое…
Зверев кивнул, давая понять, что в курсе проблемы.
– Их сгружали в этот самый флигель, и там осталось еще много. Как бы не три десятка полноразмерных баллонов.
– Ого!
– Вот именно. Если б они из-за пожара, не дай Бог, рванули…
– Да, тут не только от основного здания, от всей прилегающей территории мало что осталось бы.