Золотая дева
Шрифт:
Лена даже раскисла. Обычно-то с Макаром она разговаривала резко, насмешливо (чтоб ненароком надежды не подать), а сегодня, будто благодарная девочка, опустила глаза. Пробормотала:
– Спасибо тебе… Ты – замечательный!
И тот совсем уж воспрянул: шампанское, осетрина, песню немедленно заказал – для самой красивой в мире девушки.
Лена плыла в его объятиях и глотала слезы. Что же за невезение! Ведь все, кто сейчас в ресторане, смогут прийти сюда и завтра, и через неделю, и всегда. И только ей сидеть взаперти
Даже Макар (а он себя, драгоценного, любил куда больше, чем самых прекрасных в мире девушек) почувствовал, что его спутницу что-то беспокоит. И, едва танец закончился, сразу спросил:
– У тебя что-то случилось?
Лена одним махом выпила свое шампанское. (Ну, и подумаешь, что нельзя – она же в последний раз!) И зло произнесла:
– Да. Случилось. Я жду ребенка.
И увидела в лице Макара неприкрытое разочарование.
Думала, он пенять начнет: что, мол, врала, будто девственница? И спрашивать, кто отец. Однако Макар лишь недоуменно пробормотал:
– Ребенка? Зачем?!.
– Ну, вышло так, – опустила голову Лена.
А тот сразу убрал из глаз весь заинтересованный блеск и равнодушно спросил:
– Чего аборт не сделала? Не успела?
– Не захотела, – буркнула она. – И вообще я замуж выхожу. Сразу после выпускного.
– Ты у нас еще и школьница?.. – хмыкнул Макар.
И Лена только сейчас вспомнила, что по легенде ей давно уже исполнилось восемнадцать…
– Ладно, Макар, прости меня, – вздохнула девушка. – Прости за все. Кругом я виновата и кругом дурочка… Только голову тебе зря морочила…
И встала.
Но он вдруг попросил:
– Сядь, пожалуйста. Не уходи…
И тепло, ласково улыбнулся.
– Ты разве не сердишься на меня? – удивилась Елена.
– Сержусь, – он положил ей на тарелку еще шашлыка, плеснул в бокал немного шампанского. И добавил: – Но ты все равно не уходи! Потому что… – и осекся.
А когда Лена вновь опустилась на стул, досадливо произнес:
– Ты сама-то хоть понимаешь, какую глупость сделала?..
– Да ладно, почему глупость? – вяло возразила она. – Что плохого: выйти замуж, родить ребенка?.. Ну, и подумаешь, что в восемнадцать! – И повторила Мишкины слова: – Зато ребенок вырастет – а я еще молодая буду!
– Да при чем здесь молодая, не молодая! – горячо произнес Макар. – Ты ж теперь уже навсегда себя в этом городишке похоронила! В хозяйстве, в пеленках… А могла бы, могла… – Он снова умолк. Безнадежно махнул рукой.
Лене было очень приятно слышать искреннюю грусть в его голосе. Она кокетливо, как в прежние, беспечные времена, улыбнулась:
– Могла бы – что?..
Макар охотно возобновил свою речь:
– Ты ведь красивая какая! И умная! И смелая!.. Да таких девушек – одна на миллион!.. Могла бы весь мир покорить – не то
– Говори, говори еще!
– Да что теперь говорить?! Я-то хотел тебя с собой взять!.. В столицу. Карьеру бы сделать помог…
Во как.
Еще несколько месяцев назад Лена бы только посмеялась. Потому что считала: от столь бесцветного экземпляра ей никакой помощи не надо. Стошнит. Но сегодня слова Макара звучали для нее восхитительной, но немного траурной музыкой. Потому что все. Никогда ей теперь не добраться до Москвы и, конечно, не сделать там карьеры.
И она, почти искренне, произнесла:
– Ох, Макарушка! Прости меня, тысячу раз прости! Мне просто, знаешь… любовь глаза застила…
– А какой у тебя срок? – вдруг поинтересовался он.
– Да четыре месяца почти, – вздохнула она. – Ничего уже не сделаешь.
– А говоришь: счастлива! Замуж! – подловил ее он. – Была бы счастлива – так бы не говорила. И сюда сейчас не пришла. Шампанское со мной не пила бы…
– Да нет, Макар, не очень-то я и счастлива, – легко призналась Елена. – Вроде и понимаю: раз забеременела, замуж и рожать нужно, а на душе все равно тошно…
Ухажер вдруг произнес совершенно немыслимое:
– Ну, и давай уедем!
– Куда?! – опешила Лена.
– Как куда? В Москву!
– А как же…
– Решим, – отмахнулся он. – Может, еще и в четыре месяца избавиться удастся. Как-то, я слышал, устраивают поздний аборт, по социальным показаниям. А не получится – пусть остается. Вырастим.
– И ты… ты простишь мне чужого ребенка?.. – недоверчиво спросила она.
А Макар просто произнес:
– Ленка, Леночка… Я ведь тебя люблю…
И вот удивительно: всегда казался бесцветным, блеклым, вообще никаким дохляком, а сейчас плечи расправил, глаза сияют, и просто совершенно другой человек…
Но соглашаться на его предложение, конечно, нельзя. Лена только вздохнула:
– Спасибо тебе, Макар.
– Ты согласна? – просиял он.
– Спасибо тебе большое, – повторила она. И твердо добавила: – Но в Москву я с тобой не поеду. И жизнь тебе портить не буду. Это ты ведь только сейчас говоришь: чужой ребенок, ну и что, пусть будет. А потом, когда он родится, проклинать меня станешь…
Он что-то пытался еще сказать, уговаривал, обнимал – но Елена была непреклонной.
На том и расстались.
Лена с трудом, на троечки с четверками, сдала выпускные экзамены. Получила аттестат. Ждала свадьбы. Каждое утро, едва просыпаясь, бежала к зеркалу смотреть, не вырос ли живот. И каждый раз расстраивалась оплывавшей фигуре. И своему лицу – не то что некрасивому, но какому-то всегда кислому, недовольному…
Настроения не было совсем. Лето ведь, солнце, курортники, музыка! Их команда по плаванию документы оформляет на очередную загранпоездку. А она отращивает брюхо в душной квартире.