Золотая формула
Шрифт:
И тут студент-второкурсник Петька Соловьев, обычно спавший на унылых лекциях полковника, внезапно просыпается и с места выкрикивает:
– Разрешите обратиться!
Сокурсники поворачивают головы и во все глаза смотрят на Петьку. Они-то знают, что тот проснулся неспроста.
– Руку тянуть надо! – недовольно гундосит полковник из-под платка.
–
– Товарищ полковник!
– Простите, товарищ полковник.
– То-то же… Ну, обращайтесь, – милостиво разрешает преподаватель; он аккуратно складывает платок и промокает им лысину.
– Скажите, пожалуйста, товарищ полковник, – говорит Петька, голос его звучит торжественно и слегка трагично, – что будет, если наши враги в качестве оружия массового поражения применят фенолфталеин?
Лектор вжимает голову в плечи: слово «фенолфталеин» он слышит впервые. Лицо его багровеет. Полковник опять разворачивает платок, опять прикладывает его к носу и начинает лихорадочно сморкаться.
При этом он смотрит на студента глазами, полными ненависти.
Проходит минута, затем – другая.
Полковник страдает и продолжает сморкаться. В аудитории не слышно ничего, кроме трубных носовых звуков.
«Вот же говнюк! Нашел о чем спрашивать! Какой-то фенолфталеин… Черт его знает, что это такое… Хорошо, если отравляющий газ или взрывчатка. А если ни то и ни другое?.. Все замерли, суки, ждут. Ждут, что я опростоволошусь и ляпну какую-нибудь глупость. А ведь могу ляпнуть. Надо придумать что-нибудь эдакое… Вот только что? А пока буду сморкаться. Но, черт возьми, не могу же я, в самом деле, сморкаться до скончания века! Никакой нос не выдержит!..»
Полковник отнимает платок от лица и с таким глубокомысленным видом погружается в его изучение, словно это не платок, а приложения к Строевому Уставу. Потом, скомкав, нарочито медленно засовывает платок в карман галифе.
В аудитории воцаряется гробовая тишина. Кажется, студиозусы перестали дышать.
Полковник бросает на Петьку короткий взгляд.
«Черт знает, что на уме у этого негодяя. Впрочем, парень вроде без подвоха. Морда круглая, глупая… Как у Швейка. Что же ему сказать-то, этому гаду? Как
выкрутиться?..»
Хриплым голосом полковник приказывает:
– Студент Соловьев, повторите вопрос!
Тот,
– Что будет, если наши враги в качестве оружия массового поражения применят фенолфталеин?
У полковника начинает дергаться глаз.
И вдруг его, что называется, осеняет, и ответ приходит сам собой. Он обводит аудиторию наполеоновским взором и, вытянув руку вверх, с пафосом возглашает:
– Народы мира этого не допустят!
Аудитория содрогается от громового хохота.
То, чего другим не удается достичь даже путем многолетнего кропотливого труда, полковник с легкостью сделал за несколько секунд: всего пять слов и в среде студенчества он снискал себе славу великого острослова».
*********
С понятиями морали у Соловья никогда не возникало проблем. Как-то я сказал ему, что если бы на его пути оказался младенец, которому он бы случайно отдавил ногу, он бы не только не извинился, а еще и отвесил бы ему оплеуху, чтобы тот не путался под ногами.
Петька одарил меня безоблачной улыбкой. «Да, и я поступил бы совершенно правильно, – проникновенно сказал он. – Ибо без беспринципности и безнравственности не было бы великих людей. Великие люди – носители великих идей. А как, спрашивается, можно воплотить великую идею в жизнь, не нарушая общепринятой морали? Беспринципность и аморальность, даже порочность, лежат в основе любого серьезного начинания…» Он в ту пору был уже известным писателем и убеждал всех, в том числе и себя, что принадлежит к когорте бессмертных.
Кстати, Петька в роли мужа дочери министра путей сообщения продержался недолго. Спустя неделю после свадьбы он кубарем выкатился из квартиры главного железнодорожника страны. Тому показалось, что Петька ухлестывает за его женой. «Не повезло, – хладнокровно прокомментировал Петька свое поражение, – что поделать, не повезло. Но какая была фемина! Я не мог не заняться ею. Порох, а не женщина! Дочь по сравнению с ней – кастрюля с переваренными макаронами».
Глава 7
После Сандунов мое настроение улучшилось настолько, что я решил понаведаться в Институт. Да и Соловей заметно приободрился. Он искоса посмотрел на меня и осторожно осведомился:
– Могу ли я и моя новая подруга сегодня вечером нанести тебе визит вежливости?
– Можешь. Но при условии, что твоя подруга прихватит с собой еще одну подругу. Для меня.
– У нее нет подруг! – отрезал Петька.