Золотая Колыма
Шрифт:
Семидесятилетний Хабаров болен. Нерпа и юкола вызывают у него неудержимую рвоту и боли. Буленко подсаживается к старику, щупает у него пульс, дает ложку лекарства и вынимает из походной сумки пакет.
— Получай. Тут тебе прислали исполкомовский паек бесплатно.
В пакете сливочное масло, сахар, печенье.
Старый больной ороч радостно улыбается. Теплее и светлее стало в юрте. Раньше за тонкой стеной юрты была только суровая и равнодушная природа севера, тайга, звери, завывание ветра. Теперь иное: старик чувствует огромную помощь и внимание к кочевникам со стороны советской
На протяжении десятка километров в лесу разбросаны такие же юрты. Тунгусы ездят на оленях из своего дома гостить в другие юрты. Но сейчас большинство юрт пустые. Половина членов Бараборской промысловой артели ушла к Маякану на богатые ягельные корма для откорма оленей. Но эта отлучка временная. В Бараборке находится национальный центр, здесь имеется школа-интернат, в которой живут и учатся дети тунгусов. В Бараборке есть медицинский пункт, правление артели и один жилой дом, в который уже перебрались из юрт несколько тунгусских семей. Никогда в этой глухой тайге не было такого оживления. Прибывшие из Олы плотники рубят деревья, тешут доски, строят избы, коровники, конюшни. К весне здесь будет еще десяток домов, в которые переедут тунгусы.
В двадцати километрах от Бараборки расположена Ола — старинный торговый пункт на охотском побережье, куда с XVIII века ходили американские шхуны, японские сейнеры, русские баркасы из Охотска. Ежегодно на Ольскую ярмарку ехали тунгусы и камчадалы из Бараборки, Удликана, Маякана, Сиглана и всего побережья.
На площади стояли лавки, трактиры и церковь. Пускали на ярмарку после уплаты «ясака» — подати. Попы слетались в эти дни как коршуны на добычу. Приезжал иногда и архиерей из Владивостока. Каждый поп имел собственных тунгусов на откупе. Иногда между попами, залезшими в чужую вотчину, происходили драки. Тунгусов крестили, женили, хоронили, отпевали чохом, за год сразу. За крещение брали лисицу, за похороны — сиводушку, за отпевание — десяток белок. К концу ярмарки попы вывозили из Олы целые подводы пушнины.
Охотская купчиха Бушуева держала в кабале весь район. За белку она платила тунгусам гроши при стоимости фунта ржаной муки в двадцать — двадцать пять копеек. Но все это отошло в область предания.
Мы заходим в кооперативный ларек Бараборской артели. На полках ларька прекрасно выпеченный белый хлеб, сгущенное молоко, байховый и кирпичный чай, леденцы, сахар, махорка, папиросы, сливочное масло, пастила, фруктовые компоты, лук, зубной порошок, спички, мыло бельевое и туалетное, клюквенный экстракт, варенье, вермишель, макароны, томат, кофе.
К прилавку подходит ороч. Он улыбается, протягивая руку продавцу, и вытаскивает из кармана пачку денег.
— Давай, — говорит ороч.
— Что давать?
— Се давай.
Продавец отбирает все, что нравится колхознику и выдает расписку-счет для проверки в правлении.
К лавке подъезжает оленья нарта, и орочонка просит отвесить два килограмма белого хлеба лучшего сорта. Тунгусы едят только белый хлеб самого высокого качества.
Вот бюджет семьи Хабаровых, сообщенный мне председателем артели и проверенный мною по записям в книгах артели.
Хабаров-отец за год заработал на лове лососевой рыбы тысячу восемьсот двадцать три рубля. За лов селедки он получил тысячу двести шестнадцать рублей. За вывоз клепки сельхозкомбинату в Оле — шестьсот восемь рублей. За сплав дома — сто пятьдесят два рубля, за сенокос — четыреста пятьдесят семь рублей.
Старик Хабаров получил за лов морзверя восемьсот рублей, за ловлю кеты — тысячу двести рублей, — всего две тысячи рублей за год.
Василий Хабаров, болевший почти год, все же имеет около тысячи рублей заработка за это время.
Агриппина Хабарова заработала в интернате около двух тысяч рублей.
Итак, семья Хабаровых на четырех работников получила около десяти тысяч рублей.
Юрта Хабарова обеспечена на год продовольствием: превосходной юколой из отборной рыбы, лососевой кетой холодного посола, нерпичьим жиром и мясом. Тайга кишит дичью: куропатками, зайцами, глухарями и рябчиками, которых дети ловят петлями. Ороч не станет тратить патроны на такую мелочь.
Вся бараборская артель имеет чистого дохода, за вычетом неприкосновенных фондов, полтораста тысяч рублей. Это выходит, примерно, по две тысячи рублей на работника или по пять-шесть тысяч рублей на юрту.
А ведь год еще не кончен. Впереди еще богатая охота на лисицу, белку, росомаху.
…Темнеет. Оставляя селение, мы идем из отдаленной юрты через реку Ланковую. Навстречу нам на широких охотничьих лыжах, осторожно переступая, как бы приплясывая слегка на снегу, идет старый тунгус. В руках у него лисьи капканы. На глазах у старика черные очки.
Этот старик был слеп в течение десяти лет. Он потерял зрение от запущенной трахомы. Недавно сюда приезжала, совершая объезд кочевий, Пшеничнова, талантливый и известный всем кочевникам врач Магаданской больницы.
Пшеничнова разыскала этого старика, сделала ему операцию, и старик стал видеть.
Вдали светятся огни возвышающегося над рекой большого здания интерната. Они горят теплым светом в синеватом морозном тумане, окутывающем Ланковую, как маяк радостной советской культуры.
СИГЛАНСКАЯ БАНЯ
Василий Иванович Мурашев был сильно озабочен. Из Магадана он получил телеграмму:
«Вам увеличен план добычи морского зверя. Мобилизуйте усилия. Организуем экспорт морзверя».
В Сигланской бухте охота на морского зверя шла полным ходом. Андрей Бабцев, лучший охотник Сиглана, соревновался с Гавриилом Павшиным. Охотники вошли в азарт. Бабцев, одетый в белый халат и белые оленьи торбаза, с винчестером в руках полз по льду бухты. Острые глаза его чуть не за километр уже улавливали маленькую нерпичью голову или лахтачий глазок.
Нерпа ударяла головой о нижнюю поверхность льда и горячим дыханием протаивала круглое отверстие. Быстро и ловко обводя мордой вокруг отверстия, она расширяла его настолько, что могла протиснуться всем корпусом, выползти на лед и с наслаждением валяться под лучами теплого весеннего солнца. Андрей подстерегал именно этот момент. Как только нерпа или лахтак выползали наверх, он вскидывал винчестер и метким выстрелом укладывал зверя.