Золотая лихорадка
Шрифт:
– Оно может и так, преподобный, но не заставлять же людей бегать через весь город. Думаю, если подобающую моменту проповедь скажут с этого крыльца, а не с церковной кафедры, никто не обидится. Не вижу особого вреда и в том, чтобы сперва прозвучало пастырское слово, а потом к нему добавились мои пояснения.
Для профессионала-проповедника, а Квимби обязан принадлежать к этой весьма популярной в американских краях страте, закатить речь минут на сорок по любому поводу и даже без оного, "кратко и прочувствованно" – пара пустяков. И действительно, преподобный мэр без долгих раздумий сплетает словесное кружево, обильно усеивая оное библейскими аллюзиями. Цитаты так вот сходу не определю, ибо Библию знаю только в русском
Слушать подробно даже не пытаюсь. Не приемлет душа нехристя всей этой прекраснодушной риторики, вот фильтры автоматически и блокируют поток звуков, проводя по ведомству "белого шума". Ничего не имею против Квимби лично, те же Овертоны его очень уважали. Но – не мое. Бегает человек по крыльцу туда-сюда, экспрессивно размахивает руками. Работает положенное ему по званию шоу. Хорошо работает, наверное. Не могу оценить. Не могу, ибо не хочу, массаракш.
В происходящее я снова включаюсь, когда преподобный, воздев руки горе, запевает "Аллилуйя!", и ему отвечает нестройный хор покоренной пасторским красноречием толпы. Все ли, кроме меня, покорены – без понятия, и рассматривать не собираюсь. Закончили, и ладно. Духовно возвысились, слились в дружном порыве и все такое прочее.
Квимби, что-то проговорив наподобие "а теперь давайте послушаем начальника транспортного цеха", покидает крыльцо и "сливается с толпой", мол, пастырь сказал что должно, а дальше дело нашего уважаемого шерифа.
Мерфи опирается тяжелыми кулаками на перила.
– Начну с сообщения. Мой помощник несколько сгустил краски, приглашая вас в качестве свидетелей; дело, о котором вы могли бы свидетельствовать, уже, собственно говоря, закрыто, его итог я сейчас и оглашу.
Три дня назад, в четверг, охранная группа по имени "Фении Фрисби" взялась провести небольшую колонну из Нью-Рино в Корпус-Кристи и оказалась на поверку фальшивым конвоем. Благодаря собственной бдительности пассажиры конвойного автобуса успели это обнаружить и вырваться из засады. Часть "фениев" начала их преследовать и банда разделилась – и другая охранная группа, "Железнобокие", успела принять сигнал бедствия и пришла на помощь остальной части пленников. "Фениев" взять живьем для показательного процесса не удалось, однако люди и их имущество были спасены, лишь пятеро погибли в перестрелке и от ран, так что остаток конвоя благополучно добрался до Аламо. Подтвердить ситуацию может группа наших минитменов, они прибыли на место засады лишь полдня спустя, но следы там замести никто не успел.
Так-так. Обстоятельства, как именно "железнобокие" пришли на помощь, шериф все-таки опустил. Ладно, посмотрим, что там дальше, у нас по плану был большой шум, и Мерсье клятвенно заверял, что и пастор, и шериф свои роли в этом плане отыграют, им же в плюс.
– В связи с чем, – продолжает Мерфи, – от имени округа Аламо и меня персонально объявляю команде "Железнобокие" и их начальникам, Гарту Мастерсону и Марку Шони – ура!
Одобрительный свист и "бурные аплодисменты, переходящие в овацию". Силами не слишком обильной толпы. Лады, присоединяюсь, мне нетрудно.
– Также должен отметить двух пассажиров автобуса, а именно, Нила Мак-Лина и Боба Овертона – молодежь, вы здесь?
– Да!
– Тут! – нестройно отвечают оба.
– Два наших юных гостя акробатическим трюком сумели нейтрализовать водителя автобуса, а потом собственно и управляли им во время отступления. Случись это в американской армии Старого Света, где некогда имел честь служить и я, и кое-кто из здесь присутствующих – за подобное могли бы дать "Бронзовую звезду". Суверенная территория Техас
Из-за спины богатыря Мерфи выскальзывает замшерифа Чак Мортон, держа два камуфлированных "калаша", один со штурмовой рукояткой на цевье, второй с выдвижным Г-образным прикладом – не как на "эм-четыре", какая-то другая система. Нил и Боб, сияя от гордости, взлетают на крыльцо. Обмениваются взглядами в смысле "кому что", Нил подбрасывает монетку, Боб тянется за "Г-образным" автоматом – однако Мортон отступает, не отдавая ребятам законного огнестрела:
– Шериф, я могу ошибиться, но разве нашим героям-акробатам уже исполнилось восемнадцать? Награда, конечно, их по праву, а вот носить ее пока нельзя...
– Не люди для закона, но закон для людей, – раздается из толпы звучный голос преподобного Квимби. – Если человек поступками своими доказал, что он уже не ребенок, но зрелый муж – какая разница, что там вписано в Ай-Ди и приходскую книгу? Нил Локлин Мак-Лин, желаешь ли ты принять на себя обязанности полного гражданина суверенной территории Техас?
Парень, моргнув, краснеет – и отвечает:
– Да!
При этом "дает петуха", но смешным не выглядит.
– В таком случае, – объявляет пастор, – властью, вверенной мне народом Аламо, объявляю тебя совершеннолетним, и теперь на наших улицах ты имеешь право носить любое оружие, какое дозволено всякому взрослому, и применять его так, как подскажут тебе Всемилостивейший наш Господь и твое собственное чувство ответственности. Зайдешь завтра утречком в мэрию, я тебе выпишу документ, чтобы в Вако не придирались.
Затем тот же вопрос задается Овертону-младшему, и на него следует тот же самый ответ. Кажется, у Китти Овертон глаза на мокром месте.
Иных возражений у Чака Мортона не находится, и парни тут же пристраивают "наградные" автоматы в парадное положение поперек груди. Правильно. Новый этап "бурных аплодисментов", в которых купаются оба.
Когда награжденные спускаются обратно в толпу, шериф продолжает проливаться златым дождем.
– Теперь к вопросу остального имущества "фениев". Трофеи с бандитов, а именно, их оружие, багаж, транспорт и прочее движимое имущество, по праву принадлежат победителям, вот только победителей у нас несколько. Чтобы упростить имущественные споры, все трофеи выкупает округ Аламо, звонкую монету делить проще. Возражений нет?
В принципе у "железнобоких" могло возникнуть на сей счет другое мнение, все-таки основную часть трофеев они могли счесть своими законными еще до встречи с минитменами, а жаба – зверь такой, трудноудушаемый. Но Мерсье, очевидно, перед собранием успел шепнуть Мастерсону пару слов, а может, тот и сам сообразил; во всяком случае, шерифу никто не возражает.
– Общая сумма, согласно совместной оценке наших экспертов, составляет шестьдесят три тысячи экю...
– От имени Патрульной службы Ордена добавляю по тысяче экю за каждого из бандитов Фрисби, – включается в раздачу слонов лейтенант Мерсье. – Итого семьдесят пять.
– Пусть так, – кивает шериф. – Джейд, давайте поднимайтесь сюда, будете отвечать за весь ваш автобус. И вы, Мастерсон, прошу. Распределите сами, кто сколько заслужил.
Мастерсон отзывается из толпы.
– Вместо меня пусть Марк идет, он с цифирью лучше разбирается.
– Не возражаю.
Рядом с Мерфи встают Джейд Овертон и Марк Шони – высокий, чернявый и длинноносый. Список "участников события" у шерифа, разумеется, загодя подготовлен; спорят Шони и Овертон тихо и недолго, Мерфи готов в любой момент вмешаться арбитром, но даже и этого не нужно.