Золотая лихорадка
Шрифт:
Это произошло прежде, чем я сообразила, что, пожалуй, не следовало бы его убивать. Он может сообщить много интересного. Но инстинкт самосохранения, отлаженный годами тренировок, быстрее разумных мыслей, а пуля и того быстрее: в тот момент, когда я думала, что мне стоило бы взять его живым, бандит уже свалился мертвым с простреленным сердцем. Двое других бросили труп Кудрявцева и бросились бежать по коридору, отчаянно вопя. Наверно, они подумали, что там, в полумраке за их спинами, прячется целая опергруппа спецназа. Ну что же, мало ли, что они подумали, но я должна догнать этих скотов, товарищи которых уже
«Бессрочный отпуск» — так мой босс, Родион Потапович Шульгин, называл смерть.
Я перемахнула Через уже неподвижное тело бандита и бросилась вдогонку за его подельниками, проявившими себя не самым храбрым образом. Не знаю, как со стрелковой и бойцовской, но с драпальной подготовкой у этих парней было все в порядке. Я, которая бегала стометровку быстрее чем за одиннадцать с половиной секунд, что соответствует нормативу мастера спорта, смогла нагнать одного из них только в пяти метрах от офиса. Причем тогда, когда первый «бегун» уже заскочил в машину и с похвальной предусмотрительностью — и трогательной заботой о товарище! — завел двигатель и сорвал машину с места.
На бегу я вляпалась в грандиозную лужу, которая натекла перед офисом усилиями продолжающего неистовствовать дождя, и, окатившись с ног до головы и потеряв терпение, вскинула пистолет и прострелила ногу бегущей передо мной цели. И пусть мне после этого не говорят, что в России и прочих странах СНГ мужиков и так дефицит.
Тот на полном ходу заплелся в ногах, упал в огромную лужу, подняв тучу брызг, и попытался было ползти, отчаянно матерясь и проклиная меня на чем свет стоит. В лицо ему сочно шваркнул веер брызг от только что уехавшего мерседесовского джипа. Это стало, не сочтите за каламбур, последней каплей: и бандит, мокрый как цуцик и всем своим видом соответствующий картине «Казак под сопкой Маньчжурии во время проливного дождя на Русско-японской войне», врезал ладонью по поверхности лужи и ткнулся лицом в воду.
Я остановилась и, убрав пистолет, попыталась было смахнуть грязь с рукава. Поняв, что убрать ее возможно только вместе с рукавом, я присела рядом с украинским «гоблинарием» и произнесла:
— Ну ты, малоразвитое земноводное. Давай вылезай из лужи. Говорить будем.
— Чего тебе надо?
— Ты мог бы это спрашивать на экскурсии в Эрмитаже, если бы к тебе подошла злая тетенька и стала тыкать Пистолет под бок. А потом взяла и поранила ножку. А ну, вылазь, гнида! — повысила я голос. — А то если ты ко всем своим достоинствам хочешь еще и оглохнуть, так быстро станешь глухим и мертвым. Вылазь, сказала!
— У меня кровь течет… ты мне ногу продырявила, — выговорил он.
— А что у тебя должно течь? Нектар и амброзия? Вставай, и пойдем в офис!
— Кто это? — тихо спросили за моей спиной, и порыв ветра не успел отнести эти слова.
Я повернулась и увидела Аню Кудрявцеву.
— А вот это я и сама хотела бы узнать.
— Они… Маша, они убили Колю? — произнесла она полувопросительно-полуутвердительно.
Я отвернулась, но мне можно было и не отвечать: она сама все поняла. Повернувшись ко мне спиной, она медленно, почти не поднимая ног, зашагала по лужам к офису зловской фирмы «Суффикс».
Я повернулась к пленнику:
— Кто ты такой? Кто вас прислал?
Он посмотрел на меня
— Я ничего не знаю. Мне нужен врач.
— Про врача я уже слышала. Сейчас будет тебе и врач, и священник, и похоронное бюро — полный сервис. Так кто тебя прислал?
— Я ничего не знаю…
— «Мне нужен врач» — так? Знаешь что, мой дорогой… я, конечно, пытать и мучить тебя не буду, но вот сейчас возьму пистолет и прострелю тебе сначала здоровую ногу, потом руки — ну и так далее. Еще что-нибудь отстрелю. Потом скажу, что все эти ранения ты получил в перестрелке. Когда стрелял в меня. Мне, безусловно, поверят. У меня хватит красноречия убедить кого угодно в том, что это было именно так.
— Он там, — вдруг услышала я непривычно хриплый голос Ани.
Она стояла на нижнем пролете лестницы, придерживаясь за перила, и смотрела куда-то в потолок.
— Я только что ходила туда. На третий этаж. Он там. Около него еще… еще трупы. Два трупа. Кровь. Не надо больше крови, Машенька. Я хочу домой. Пусть меня и моего Колю отправят домой.
— Тебя и Колю? — Я сначала не поняла смысла ее слов, а когда поняла, то испугалась. Испугалась за рассудок Ани Кудрявцевой. Она, кажется, всегда была очень чувствительной, к тому же, верно, очень любила своего мужа.
— Домой, — повторила она.
— Спокойно, Анечка, — выговорила я, не представляя, как я, собственно, могу ободрить ее в этой кошмарной ситуации, а потом, широко шагнув к парню, прицелилась в его колено и сказала: — В общем, так, парень. С тобой по-человечески никто говорить не собирается. Будем по-вашему. По-волчьи. Если ты через три секунды не начнешь рассказывать все, что тебе известно об этой поездке в «Суффикс», получишь пулю в коленную чашечку и гарантированную инвалидность. Это в лучшем случае. Ты меня понял, нет? В общем, у меня с математикой плохо, умею считать только до трех. Раз. Два-а…
— Я скажу, я скажу, — поспешно выговорил он, замахав руками. — Ты не… не стреляй. Я же скажу. Ска-жу!
— Ну.
— Я ничего не знаю…
— Вот это я уже слышала. Два с половиной… — И я показательно сняла пистолет с предохранителя.
— Это Артист! Артист… Это он все знал, в натуре! Он просто сказал, чтобы мы ехали с ним до офиса, чтобы там, в офисе, забрать какого-то баклана… вот!
— Теперь подробно, как на исповеди, рассказывай, кто такой Артист и с чем его кушают, милый! — почти ласково произнесла я и подтолкнула парня пистолетом для пущей убедительности.
— А ты как будто сама не знаешь, да? — пробормотал он и скользнул взглядом сначала по одному плечу, потом по другому. Внезапно я поняла, что он ищет. Усмехнулась:
— Ты что, дорогой, погоны ищешь, что ли? Да нет, я вовсе не оттуда, откуда ты мог подумать. Сериалов бандитских насмотрелся, что ли?
— Я не… не смотрю сериалов, — выговорил он.
— Да я тоже, честно говоря. Да это, собственно, и не важно. Так вот, кто такой этот Артист, а, дорогой?
— Ни разу не видел. Он сказал, что с нами до офиса поедет, а на самом деле не поехал, а что ему светиться-то? Что он, дурак, что ли? С ним Гоча кантовался, а я, в натуре, не в курсах. Я вообще из Пензы… никого местных толком не знаю.