Золотая мышеловка
Шрифт:
— Виктор! Вы водите, прямо как пилот с «Формулы-1» или «Кэмел трофи»!
— Ну, «Формула» не «Формула», а бывало всякое, — ответил он, стараясь казаться безразличным, но заметно довольный полученной похвалой.
Проехав несколько километров по главной дороге в город, Виктор небрежным отработанным движением повернул машину на объездную дорогу. Вика удивленно посмотрела на меня, а затем недоуменно обратилась к нему:
— Мы разве едем не домой?
— Там сейчас переезд закроется, и придется ждать. А здесь дорога похуже, конечно, но зато без остановок быстро домчимся. К тому же тут заправку недавно
Через несколько минут Виктор заправил машину, сбегал в магазинчик и вернулся оттуда с бутылкой холодного лимонада и мороженым для нас. Мы снова помчались с ветерком.
— Как Турция? — не оборачиваясь, спросил Виктор Вику.
— Ничего. Но ездить лучше здесь, — ответила она.
— Неужели там дороги хуже?
— Нет, дороги там, конечно, лучше, но только здесь безопаснее себя чувствуешь.
— А-а-а, — протянул Виктор, не понимая, о чем ведется речь.
Мы какое-то время молчали, заполнив паузу поглощением мороженого и лимонада. Мой взгляд упал на зеркало заднего вида, и два быстро приближавшихся пятна привлекли мое внимание. Это были две машины — небольшая черная «Тойота» и серый «жигуленок».
Виктор вел свою «семерку» довольно быстро, но они стремительно нагоняли нас. Приблизившись к нам, «жигуленок» быстро пошел на обгон. Когда он поравнялся с нами, воздух взорвался пронзительным гудком. В окно высунулся мужик с лицом, про которые принято говорить, что интеллектом оно не обезображено.
— Останавливайся! Останавливайся, козел! Слышишь, что я тебе говорю?! — прокричал он в открытое окно.
— Что это? — испуганно спросила Вика непонятно кого.
— Вторая серия, — ответила я. — «Приехали домой» называется.
«Жигуль» обогнал нас и стал притормаживать, ожидая, что мы подчинимся его требованию. Но Виктор посерьезнел лицом, плотно стиснул зубы и сильно вдавил педаль акселератора в пол. Он ловко вырулил на встречную полосу и, как снаряд, выпущенный из пушки, помчался вперед.
— Витя! Что это? — на грани истерики прокричала Вика.
— Не знаю, — процедил тот сквозь зубы.
Началась настоящая гонка. Серый «жигуль» с неожиданно удивительной резвостью догонял и обгонял нас, пытаясь подставить зад или столкнуть на обочину. Водитель машину явно не жалел. Я взглянула на Виктора. Ничего, кроме победы, ему не было нужно. Он вел машину с молчаливой яростью, умело умудряясь в последний момент избежать столкновения и снова уйти вперед. Черная «Тойота» неотступно следовала сзади, предоставляя «жигуленку» всю инициативу.
Двигатели ревели, как волны прибоя во время шторма, но мое ухо вдруг уловило, даже не уловило, а угадало до боли знакомый звук. Звук передергиваемого затвора. Я быстро обернулась и увидела буквально в нескольких метрах черную пустоту оружейного ствола, высунувшегося из окна «жигуленка».
— Сворачивай!!! — страшным голосом закричала я и что было силы дернула Виктора за плечо.
Он вздрогнул от неожиданности, а его «семерка» послушно вильнула к обочине. Раздался сухой звон, и наружное боковое зеркало разлетелось вдребезги. В металлическом подзеркальнике засверкала сквозная дыра от пули.
Виктор крикнул что-то нечленораздельное и бросил машину на обочину и далее в полет к едва намеченной грунтовой
Повинуясь какому-то древнему инстинкту, я резко оглянулась. В этот момент моя воля соприкоснулась с чьей-то чужой. Злобной и желающей уничтожить меня. Такое чувство возникает, когда на тебя кто-то смотрит сквозь прорезь прицела. А ты должна плавно, так как на любое резкое движение немедленно получишь порцию свинца, навскидку ответить метким выстрелом. Плавно и в то же время быстро, потому что тот, кто держит тебя на мушке, тоже чувствует, когда его существование для тебя перестало быть секретом. И я не ошиблась. Словно в замедленной съемке я увидела, как раскрывается дверь «Тойоты», из нее выскакивает парень, вытягивает руку с пистолетом и нажимает спусковой крючок.
— Ложись! — крикнула я, а сама пригнула Вику книзу.
Виктор в ответ на мой окрик инстинктивно вжал голову в плечи. Заднее стекло машины беззвучно треснуло и мгновенно расползлось уродливой паутиной неровных трещин. Виктор как-то странно дернулся, машина резко вильнула в сторону, а на его белой футболке, над левой лопаткой, появилось, а затем стало стремительно увеличиваться красное пятно. Машина быстро потеряла скорость, и мы остановились. Вика выпрямилась на сиденье, увидела неровную, быстро расползающуюся кровавую кляксу на спине у Виктора, непроизвольно раскрыла рот для крика, но лишь внезапно побледнела.
Я оглянулась назад через треснутое стекло. Мы отъехали достаточно от дороги, чтобы наши преследователи не могли вести успешную прицельную стрельбу. Тогда я выпрыгнула из машины, раскрыла водительскую дверь и посмотрела на Виктора. Он был жив, а рана на первый взгляд неопасна. Просто от отсутствия опыта и страха у него случился нервный шок. Многие люди, получив огнестрельное ранение, даже не очень серьезное, погибают именно из-за страха и шока, парализующих волю и способность к борьбе. Надо хоть один раз пережить подобное состояние, чтобы успешно преодолевать его. Но у Виктора такого опыта скорее всего не было. Я одним движением разорвала футболку, стянув ее с него. Пуля, к счастью, задела только мышцы, оставив невредимыми лопатку и ключицу. Я быстро зажала рану скомканной футболкой, чтобы остановить кровь. С дороги донесся шум. Я обернулась и увидела, что «Тойота» разворачивается и направляется в нашу сторону.
— Вика! Зажми рану и помоги мне! — отрывисто бросила я.
Она испуганно прижала окровавленную футболку к плечу Виктора и помогла мне перетащить его на соседнее сиденье. Движение причинило ему боль. Он пришел в себя и сквозь зубы издал негромкий стон. Я прыгнула на его сиденье, заставив машину с громким рычанием резко сорваться с места. «Тойота» быстро приближалась, но между нами еще было приличное расстояние и, следовательно, небольшой шанс уйти.
— Там впереди пост ГАИ, — дрогнувшим голосом простонал Виктор, сморщившись от боли.